– Иван.
– Александр. Долгов Александр.
Он пожал эту руку с чувством, стараясь вложить в рукопожатие всю свою благодарность спасителю. Пока тот подбрасывал в печку дрова, Долгов с любопытством разглядывал его. Черные волосы, как видно, давно не мытые и не стриженные, спадали до плеч свалявшимися прядями. Пышная борода с проседью и широкие бакенбарды окаймляли обветренное, морщинистое от худобы лицо. Морщины старили его, хотя, приглядевшись, Долгов понял, что Ивану не больше сорока. Глаза по-прежнему смотрели с мягкой иронией, но эта внутренняя усмешка была ненавязчивой, располагающей к себе. Даже какой-то мечтательной. Видимо, было что-то цыганское в его крови.
Прикрыв печку, Иван молча вытащил из-под нар рюкзак, развязал его. На столике появились хлеб, малосольная рыба. Блеснув на гостя улыбчивыми своими глазами, поставил бутылку водки. Движения его были неторопливыми, точными. Вытряхнув на пол остатки чая из кружки, всполоснул ее кипятком из чайника, наполнил до половины водкой и поднес Долгову.
Того невольно передернуло. Замотал головой, приложив руку к сердцу – извини, мол, не могу. Иван взглянул на него с недоумением, но настаивать не стал. Выдержал паузу, спокойно опорожнил сам, крякнул и закусывать не стал.
– Есть один хороший человек на буровой,– заговорил неторопливо.– Повар. Снабжает помаленьку от души,– щелкнул ногтем по бутылке.– Не дает заскучать мне тут.
– Не Дидэнко ли?
– Он. Откуда знаешь?
– Так мы же вместе ехали. Он и меня угостил от души. Так угостил, что до сих пор тошнит. Можно сказать в рот влил.
– Вот-вот, я и говорю: никогда не пожалеет,– простодушно поддакнул Иван.– Таких поискать, дай Бог ему здоровья.
Долгов в сомнении повел бровь, но промолчал. Тут он заметил в темном углу за печкой кучу пустых бутылок. Спросил с любопытством:
– И как ты тут, в глуши этой? Что делаешь?
– Да так… Охотник я,– ответил Иван, нахмурившись.
Погрустневшими глазами задумчиво уставился на язычки пламени, вырывавшиеся из-за дверцы. Гость тоже молчал, понимая, что расспросы неуместны. Да и без расспросов можно было кое-что понять.
Иван тяжело, как-то безнадежно вздохнул и опять налил себе водки.
Долгов с содроганием наблюдал, как он быстрым движением опрокинул ее в горло и с подчеркнутым пренебрежением к закуске вытер рот рукавом. Спросил: