Он со стоном приподнялся, выдернул из брюк ремень. Сделав петлю, озабоченно осмотрел комнатушку: за что бы зацепить? Не за что, только дверная ручка…
Голова раскалывалась от сильнейшего жара, все плавало в тумане. Стараясь не забыться в бреду, Иван опустился на колени, привязал конец ремня к ручке, просунул голову в петлю и плотно затянул на шее.
Страха не было. Наоборот, его охватило спокойствие: вот ведь как просто и бесхлопотно можно закончить эту ненужную, никчемную жизнь. И мозг прояснился, и можно улыбнуться на прощанье…
Вдруг в голове пронеслась тревожная мысль: “А как же Стрелка? Если я не вернусь… а она вот-вот ощениться! Я же… я же ее на унты кому-то оставлю, пристрелят ее!.. Не-ет, не дождетесь!”
Он решительно сбросил с головы петлю, поднялся с колен и заправил ремень в брюки.
– Не дождетесь…– прошептал он.
Тяжело сел, обхватил голову руками. Затих, успокаиваясь. Былая жизнь вспомнилась.
“Интересно, как там Татьяна? Одним глазом бы взглянуть. Может, еще не замужем? Да нет, это невозможно – столько лет прошло. Никакая большая любовь не уцелеет…”
Он всегда гнал от себя мысли о любимой женщине – эти мысли казнили его нещадно. И сейчас заставил себя не думать об этом. Но спустя время, в голову назойливо полезли воспоминания о матери… Она молодая и красивая, а он беззаботный мальчуган. Шкодливый, правда. Отец выйдет из себя, хвать ремень! А мать: “Но ведь ребенок же! Не может быть ребенок шелковым! Вырастет – увидишь, каким он молодцом будет, я-то знаю…”
“О Боже!– стонал Иван.– Она знала… Как же душе больно!..”
Как загнанный зверь, он затравленно забился в угол комнатушки, свернулся калачиком, вобрав голову в плечи. Его била крупная дрожь. Временами он забывался и протяжно стонал.
Ближе к утру его посетила ясная, как Божий день, мысль: “Дурное дело – не хитрое. Лучше попробовать как-нибудь выбраться из этого дурацкого положения”.
Под утро ему полегчало.
Эх, если бы повар не драл с него в три шкуры, требуя отдавать все за продукты и водку! Вполне можно было бы скопить немного денег, приодеться и съездить… А куда, куда ему ехать?… Интересно, напишет ли Долгов, как собирался? Его, конечно, дело… А там, глядишь, работа бы подвернулась.
Может, попытаться участкового уговорить? Ишь, как он стойку принял – на песца-то!
Так он и просидел остаток ночи, не сомкнув глаз.