Он потёр глаза. Усталость. Просто усталость и игра воображения. Ничего больше.
Но где-то в глубине сознания эти мелкие несоответствия фиксировались, складывались в узор, которого он пока не видел.
Олег вернулся в каюту, сбросил куртку на кресло. Усталость наваливалась свинцовой тяжестью. Он решил просмотреть навигационные карты ещё раз, чтобы убедиться в правильности курса. Выдвинул ящик письменного стола – и замер.
Среди карт и документов лежал конверт. Простой белый конверт без марок и штемпелей. На нём – его имя, написанное знакомым почерком с характерным наклоном букв и завитушкой над "л".
Почерком Насти.
Сердце пропустило удар. Он медленно взял конверт, ощупал его пальцами, словно мог определить подлинность на ощупь. Бумага казалась обычной, реальной. Не галлюцинация.
Олег не помнил, чтобы брал с собой какие-то письма. Особенно от неё. Особенно сюда, в море.
Пальцы дрожали, когда он вскрывал конверт. Внутри – сложенный вдвое лист бумаги. Он развернул его.
Всего одна строчка, написанная тем же почерком:
"Если ты читаешь это – не иди до конца."
Олег уставился на письмо. Перечитал фразу. Ещё раз. И ещё. Буквы расплывались перед глазами.
– Ты же умерла… – произнёс он вслух. Голос прозвучал хрипло, чужим эхом отразился от стен каюты.
Он поднёс письмо к свету, изучая каждую букву, каждый изгиб линий. Сомнений не было – почерк Насти. Тот самый почерк, который он видел в её дневниках, записках, поздравительных открытках. Почерк, который не мог подделать никто.
Письмо, которого не могло существовать.
Олег опустился на край койки, всё ещё держа лист в руках. Реальность вокруг вдруг стала зыбкой, ненадёжной. Как море за бортом – только что было твёрдым, а в следующий момент ускользает из-под ног.
– Не иди до конца, – прошептал он, повторяя слова с листа. – Что это значит? Куда не идти?
Яхта качнулась на волне. Где-то наверху что-то скрипнуло. Обычные звуки корабля в море, но сейчас они казались зловещими, наполненными скрытым смыслом.
Олег положил письмо на стол, аккуратно, будто оно могло рассыпаться в пыль от неосторожного движения. Его пальцы всё ещё ощущали текстуру бумаги – обычной, материальной бумаги. Не сон, не видение.
Он отвернулся от стола, потёр лицо ладонями. В маленькой кухне-камбузе закипал чайник – ещё одна привычка, сохранившаяся с тех времён, когда Настя была рядом. Зелёный чай с жасмином – её любимый. Олег заваривал его каждый вечер, словно ритуал, словно она могла присоединиться к нему в любой момент.