Профессор Вайнштейн был прав – в последние недели интересы Александра действительно сместились. От фундаментальных исследований нейронных сетей к отчаянным поискам любой информации о регенерации нервных клеток, о способах замедлить или остановить дегенеративные процессы. И всегда, как призрак на периферии зрения, маячила запретная территория исследований его родителей. "Мнемос" был создан для лечения деменции, но его побочные эффекты… его воздействие на нейронные цепи…
Мог ли препарат, приведший к катастрофе, содержать ключ к его спасению? Мысль казалась кощунственной, но с каждым днём, с каждой новой статьёй, подтверждающей безнадёжность существующих методов лечения, она укоренялась всё глубже.
Родительский дом встретил его тишиной. Роза уехала на конференцию по фитотерапии и должна была вернуться только через два дня. Идеальное время для следующего этапа исследований, которые он не хотел обсуждать даже с ней. Особенно с ней.
В подвале, превращённом в полноценную лабораторию, Александр расположил собранные образцы своих биологических материалов. Кровь, слюна, даже небольшой образец кожи – всё подготовлено для серии тестов. На компьютере он открыл программу для анализа данных и загрузил последнюю версию своей статьи о квантовой природе микротрубочек в нейронах.
Прошло три часа кропотливой работы. Очки соскальзывали с переносицы, когда он наклонялся над микроскопом. Правая рука отказывалась сотрудничать всё чаще, и он преимущественно использовал левую, хотя это замедляло процесс. Наконец все тесты были проведены, результаты внесены в программу. Оставалось только запустить обработку данных и получить прогноз.
Александр откинулся в кресле, массируя ноющую шею. Странно, как быстро тело начинает предавать тебя, когда перестаёт быть надёжным инструментом. Каждая мелочь – слабость в мышцах, внезапная судорога, секундная потеря равновесия – теперь воспринималась как предвестник новой стадии болезни, ещё один шаг к неизбежному финалу.
Ему пятнадцать. Контрольная по биологии. Вопрос о генетических заболеваниях. Он пишет об аутосомно-доминантном типе наследования БАС, о пенетрантности, о генах SOD1 и C9orf72. В углу листа, чтобы не забыть, делает маленькую пометку: "Дед (отец отца) – БАС. Риск для отца? Для меня?"
Отца эта тема тревожит. Когда Александр задаёт вопросы о заболевании деда, об их общем генетическом наследии, отец отвечает скупо, почти неохотно. "Есть вещи, которые нельзя контролировать," – говорит он. – "Но есть вещи, которые мы можем изменить."