– Прости, – прервал он её, – я действительно устал. Думаю, мне нужно немного поспать.
Улыбка Розы померкла, в глазах мелькнуло беспокойство, но она кивнула.
– Конечно. Ты, наверное, не спал всю ночь. Иди, отдыхай. Я пока высажу бакопу в теплице.
Поднимаясь по лестнице в спальню, Александр чувствовал её взгляд – внимательный, вопрошающий – на своей спине. Роза всегда была проницательна. С каждым днём скрывать правду будет всё сложнее.
Но правда только причинит ей боль и отвлечёт его от единственного пути, который он видел перед собой – рискованного, отчаянного, но единственно возможного. Он должен модифицировать формулу "Мнемоса", сделать её безопасной, эффективной, и применить к себе до того, как симптомы станут слишком очевидными.
Это был первый секрет между ними. Первая стена, воздвигнутая не из ненависти или безразличия, а из глубочайшей, отчаянной любви. Из желания защитить. Но также, он вынужден был признать, из страха – увидеть в её глазах осознание его обречённости, прежде чем он сам будет готов это принять.
Ложась в постель, которую они делили последние месяцы, Александр чувствовал себя бесконечно одиноким. За окном начинался новый день – яркий, обещающий, полный жизни. Птицы, которых Роза привлекла в их сад, пели свои утренние песни. Мир продолжал существовать, равнодушный к крошечным человеческим трагедиям.
Скоро, пообещал он себе, закрывая глаза. Скоро он найдёт ответ. А пока – нужно сохранять тайну, даже если это означает первую настоящую дистанцию между ним и единственным человеком, которому он полностью доверял.
Возможно, в этом заключалась самая горькая ирония его положения: чтобы сохранить разум, который он так отчаянно боялся потерять, ему приходилось отдаляться от того, что придавало этому разуму смысл.
Октябрь пришёл с холодными дождями, заливающими окна родительского дома беспрерывными потоками воды. Александр стоял у окна в гостиной, наблюдая, как крупные капли ударяются о стекло, оставляя причудливые дорожки. За спиной шелестели страницы – Роза сидела в кресле, обложившись книгами по фармакологии растений, и делала заметки мелким, аккуратным почерком.
– Тебе не кажется, что в подвале есть протечка? – спросил он, не поворачиваясь. – Мне всё время чудится запах сырости из коридора.
Роза подняла голову от книги.