Но следом пришло воспоминание о её собственной травме, о том, как панические атаки возвращались всякий раз, когда жизнь становилась слишком непредсказуемой, слишком неконтролируемой. Он представил, как эти слова – "У меня БАС, и я умираю" – повлияют на хрупкое равновесие, которое она так упорно выстраивала. Как изменится её взгляд. Как изменятся их отношения, превращаясь из партнёрства в заботу о неизлечимо больном.
Он не мог этого допустить. Только не сейчас, когда она наконец-то начала цвести, подобно тем розам, которые они вместе посадили в саду.
– Просто усталость, – сказал он, заставляя себя улыбнуться. – Идеи не давали спать. Но теперь ты здесь, и всё хорошо.
Он обнял её, чувствуя, как её тело прижимается к нему – тёплое, живое, доверчивое. В этом объятии было столько уязвимой открытости, столько безусловного доверия, что сердце на мгновение сжалось от осознания предательства, которое уже совершалось.
– Я скучал, – прошептал он, и это, по крайней мере, было правдой.
– Я тоже, – она отстранилась, изучая его лицо. – Ты уверен, что всё в порядке? У тебя появилась новая морщинка между бровей.
– Возраст, – пошутил он. – И работа при плохом освещении.
Роза не выглядела полностью убеждённой, но улыбнулась в ответ.
– Ты не поверишь, что я привезла, – она указала на растения. – Bacopa monnieri, прямо из ботанического сада университета, где проходила конференция. Профессор Ковальски лично разрешил взять черенки. Он говорит, что эта разновидность демонстрирует исключительные нейропротективные свойства в экспериментах на клеточных культурах.
Её энтузиазм, её неподдельная радость от новых возможностей для их совместных исследований – всё это было таким острым контрастом с мрачной правдой, которую он скрывал, что Александр почувствовал почти физическую боль.
– Это… замечательно, – сказал он, стараясь, чтобы голос звучал нормально. – Мы обязательно включим её в следующую серию экспериментов.
– Я подумала, что возможно сочетание с твоими микроимпульсами даст ещё более выраженный нейропротективный эффект, – продолжала она, не замечая его напряжения. – Представляешь, если бы мы смогли разработать действительно эффективный протокол для защиты нейронов от повреждений? Это могло бы помочь при стольких заболеваниях…
Она говорила с такой надеждой, с такой искренней верой в их способность изменить что-то к лучшему, что Александр не выдержал. Вид её воодушевлённого лица был слишком болезненным контрастом с цифрами на экране, с прогнозами, которые он изучал ночью.