– Ой, давайте лучше вы к нам… на пост. Я серьёзно. В выходные дни могу и на уступки пойти. Прямо здесь можно чай попить, – любезно пригласила их медсестра. Из всего персонала она была самой приветливой и улыбчивой, под стать названию клиники.
– А… вас же Еленой зовут, так? – спросил Илья, внезапно вспомнив имя медсестры.
– Верно! Молодец, что помнишь! – Медсестра зарделась как мак. – Ладно, возвращайся к своим дамам, не заставляй их ждать, – подмигнула она.
– Хорошо, уговорили, а так бы с вами остался. Но в палате оно как-то уютнее, – пошутил Илья и наконец ушёл, осторожно неся кружки с кипятком и стараясь не думать о Нике. Но чем больше он старался, тем сильнее билось его сердце. Перед тем как войти в палату, он сделал глубокий вдох и выдох. Ох уж эта влюблённость, будь она неладна!
– Ну-у-у, тебя только за смертью посылать! – укоризненно протянула Ника, как только он вошёл в палату.
– Да вот, никак не хотела меня отпускать сестрица на посту, – отшутился Илья.
– Ладно, давайте скорее пить чай, а то остынет, – захлопотала над столом Ника.
За терпким, душистым чаем сама собой завязалась светская беседа.
– Так, Илья, расскажи нам, как ты очутился в этом распрекрасном месте? Что ты здесь забыл? – имея в виду клинку, с иронией спросила Ника.
– Соскучился по этим палатам, по бесконечному распитию чая… Здесь много времени для чтения, а в повседневной жизни не больно-то почитаешь. Да и… накрыло меня что-то похожее на депрессию – поездка мечты отложилась на неопределённый срок. В Киргизию очень уж я хотел. Иссык-Куль, Сонкёль… Местная кухня. Знаете, бешбармак, самса, ашлямфу… Плов, в конце концов, – разоткровенничался вдруг Илья.
–Ух ты, как много у тебя всего, – удивилась Ника. – Ты в этой клинике, оказывается, не новичок. А я здесь впервые. Кое-что случилось, но мне трудно об этом говорить…
– Ну, раз трудно, значит, не надо говорить, – поспешил успокоить её Илья. – Лучше скажи, чем ты занимаешься, кем работаешь, – стараясь придать голосу непринуждённость, поинтересовался он, тем более это действительно было ему интересно.
– Я работала воспитателем в детском саду. Потом вышла замуж и… В общем, муж не хочет, чтобы я работала, поэтому сейчас на мне дом, хозяйство и дети, – не очень охотно ответила Ника, вымученно улыбнулась и замолчала. Что-то угнетало, терзало её – Илья почувствовал это как никогда остро. Несмотря на внешнюю весёлость и беспечный вид, которые она старательно на себя напускала, от неё исходили волны глубокого нравственного страдания. Илья почти физически их ощущал. Её незримая боль передавалась и ему.