Времени было мало, и на кону стояла честь школы, репутация учителя русского языка и увольнение с работы «братьев Карамазовых». Так что вопросов о мотивации ни у кого не было. «Братья» договорились с такими же алкашами с деревообрабатывающего комбината, находившегося в городе. И за ящик водки получили первоклассные доски для восстановления сцены. Не поставив в известность руководство, они на протяжении двух недель снимали учеников с уроков труда на работы по восстановлению сцены.
«Ну а что, – рассуждали они, – и так, и так – увольнение. А в данном случае еще могут и не узнать. Так что, шанс есть», – весело подбадривали они друг друга и наливали по стакану, контролируя работы оболтусов из 7 «Б» класса.
«Кулебяков! – кричал трудовик, обращаясь к ученику. – Вот я теперь понимаю, почему у тебя нет бабы до сих пор».
«Почему?» – хлюпая носом, спрашивал у него в ответ Кулебяков.
«Как ты доску кладешь? Да если ты так же бабу свою класть будешь, как эту доску, то ты никогда болтом в отверстие не попадешь! – А женщины, они брат, не любят, когда болты по другим отверстиям распихивают».
И все старшеклассники, понимая иносказательность трудовика, начинали ржать, как стадо бабуинов во время брачного периода. Не ржал только один Кулебяков, он молча смотрел на доску, отверстие, и болт в своих руках. Так и не понимая, над чем смеются остальные.
А в это время, Любовь Дмитриевна, собрав всю труппу в своем кабинете после уроков, обратилась к ним с одним единственным вопросом: «Дети, у нас мало времени, а времени на переделку костюмов еще меньше. Надо выбрать сказку, чтобы было поменьше текста и декораций. Но есть одна проблема. Надо подобрать такую сказку, чтобы Геля могла играть с Максимом. Как вы думаете, какую сказку мы можем поставить?»
Дети наперебой стали обсуждать различные варианты сказок. Геля предложила «Руслан и Людмила», представляя в своем мозгу те сцены, где ей надо опять целоваться с Максимом.
«Гелечка, – ласково отвечала ей учительница, – рыбка моя, там же опять столько декораций, мы не успеем».
Вовка Маренников предложил «Гуси лебеди».
«Вова! – уже повелительно отвечала ему Любовь Дмитриевна, – какие «Гуси Лебеди»? – Хватит! Уже налетались. Или ты смерти моей хочешь? Еще одно такое космическое путешествие, и директор меня лично в ракету посадит и на Луну отправит».