Света пребывает в шоке: не двигается, не моргает, не дышит. Лишь слеза, застывшая на кончике ресниц, выдает в ней жизнь.
Я руки складываю на спинке стула, взгляд приковываю к циферблату наручных часов, давая ей время осознать вес сказанного и понять, что моё предложение – трамплин в будущее, где больше не будет черных полос.
Однако терпение – это то, чем я никогда не мог похвастаться. Оно иссякает по прошествии двух молчаливых минут. И я возвращаю взгляд с часов на Свету.
– Итак, твой ответ? – тон мой резок, требователен. – Ты выберешь деньги и жизнь в моем доме со всеми удобствами, начиная от изысканной еды, заканчивая брендовыми шмотками или предпочтешь, как и раньше, скитаться по улицам в поисках новых проблем?
– Мне… я могу подумать? – она пищит, словно загнанная в угол мышь, взгляд её мечется, не находя опоры.
– Время на раздумья истекло, – наваливаюсь грудью на стол, силой взгляда, силой воли принуждая её сделать правильный выбор. – Мне нужен ответ. Сейчас же!
Света не выдерживает давления, и её прорывает на слёзы.
А этого я вообще не выношу. Пусть кричит, спорит, бунтует, но только не эти сопли.
Я выдергиваю из подставки горсть салфеток. Тянусь к Свете через весь стол и подчищаю за слезами мокрые следы, чтоб глаза мои их больше не видели.
Внезапно она отталкивает мою руку. С остервенением. С сидевшим внутри нее протестом. Света осмеливается показать мне свои зубки. Характер, проснувшийся не вовремя.
Но он у нее все же есть, и это уже хороший знак.
Хватит быть бесхребетной тенью.
– Значит, это было вами спланировано? – сквозь рыдания выплевывает она, сжимая кулаки от злости. – Вы увидели во мне жертву и заманили в ловушку, так? А как же ваши слова, что вы больше не обидите меня?
Больше? Разве я хоть раз позволил себе что-то лишнего? Не посмел бы…
Всё, что я делаю сейчас, – ради её же блага.
Я не обижаю тех, кого обижает жизнь. Я даю ей шанс, который может оказаться последним.
– Я никогда и ни в чём тебя не ущемлю, если ты выполнишь мою просьбу. Ты будешь под моей защитой всё то время, пока носишь моего ребенка.
– А потом? – вскидывает она руки в отчаянии. – Потом вы, как и все, вышвырнете меня на улицу?
Как все? Да что она несет?
Монстра из меня какого-то делает.
– Как только контракт будет исполнен, ты сама захочешь уйти, – понижаю голос. – Так что? Вердикт!