Зрачки Назара вымещают всю голубизну его глаз, окрашиваются в черный. Меня бросает в жар, от того, как он смотрит на меня в упор.
– Извиняю, – произносит он низким голосом, не моргая.
– Как… Как же вам удалось его вернуть? – скромно интересуюсь, отойдя на пару шагов.
– Подручными средствами…
Мне абсолютно ни о чем это не говорит. Надеюсь, эта фраза не таит в себе ничего криминального.
Вскоре, после такого эмоционального обеда, мы разбредаемся по комнатам.
Лишь через полтора часа Назар навещает меня. Он входит в спальню с пакетами и ставит их на кровать у моих ног.
– Я тут тебе прикупил кое-какую одежду и обувь. Примерь, если не подойдет – поменяем. Там и телефон с ноутбуком. Можешь ими пользоваться.
Это настолько неожиданно, что все слова благодарности застревают в горле.
Я улыбаюсь как блаженная, глядя то на пакеты, то на своего спасителя.
Давненько мне не дарили подарков…
Внезапно раздается трель телефонного звонка.
Насупившись, Назар извлекает телефон из кармана, после чего моментально исчезают из виду.
А я вдруг впадаю в уныние, ведь я так и не успела поблагодарить его.
Назар
– Нашел что-нибудь? – отзываюсь я на звонок Борзого, торопливо покидая спальню Светы.
Девчонка хотела что-то сказать мне.
Она долго ворочалась в омуте своих мыслей, прежде чем выплеснуть их в слова. Я терпеливо ждал, когда она разродится фантазией. А пока она лишь одаривала меня россыпью восторженных, невнятных звуков.
И тут, как назло, этот чертов звонок! Ответить было необходимо.
– Обижаешь, – протягивает он. – Чтобы я да не нашел ничего? За кого ты меня принимаешь? За салагу?
– Всякое бывает, – усмехаюсь, чувствуя, как внутри разгорается любопытство. – "Человечек" мог замести следы так, что и не сыщешь.
– Тут ты прав. Информации по ней – кот наплакал. Психологический портрет вряд ли можно составить.
– Ты рассказывай по порядку, а я сам составлю. Ты же знаешь, психологический портрет я могу составить даже по контуру трупа, обведенным мелом.
Все нутро от нетерпения уже зудит.
Масла в огонь еще подлила Света за обедом, рассказав мне свою историю.
Сама история нисколько не поразила меня.
Таких изломанных судеб – пруд пруди. Никто от подобного не застрахован. Но есть в ней что-то, что бередит душу.
Что-то Света недоговаривает, что-то скрывает, отсюда и эта чрезмерная эмоциональность, эта нервная дрожь, напоминающая скачки курса доллара в эпоху кризиса.