– Кого, Магнус?
– Последнего из рода Мордока. Он к дому Келли ходил, к меньшому сыну, помнишь? Ходил, пока в семье Терранса пополнение не наметилось. А как дитё свет увидело, так он тут как тут, ближе к Смородиновке перебрался.
– Откуда у тебя эти мысли?
– Наринга тогда… в ту ночь… она так и сказала: «Сошедший с гор придёт за каждым, рождённым под знаком зверя! Ланс положит начало проклятию. Он будет первым!».
Он развернулся, взял Айну за плечи и заглянул в глаза так, будто хотел прочитать в них ответ.
– Ты понимаешь, что это означает? Понимаешь? Будет первый – будет последний. Кто положит начало проклятию, тот с ним и покончит. Заколдованный круг. Весь наш род проклят, парни получают звериную метку. Вот моя неподъёмная плата. Что может быть хуже, чем знать, что твой собственный…
– Не говори так! – не выдержала Айна.
Она посмотрела на него с укором.
Магнус помотал головой и заговорил глуше:
– Он же первый, и он же придёт за каждым. Ему нужны все мы…
Он резко замолчал, обратив глаза на закрытую дверь (в глубине дома кто-то закашлялся), и разжал пальцы, выпуская плечи жены. Она обхватила руку Мордока, с беспокойством разглядывая его хмурый профиль.
– Что, Магнус?
– Он придёт за всеми нами, – проговорил тот несколько отстранённо. Выдохнул. И снова поднял лицо. – По-хорошему надо бы всех наших оповестить. Что думаешь?
– Как же ты такое объяснишь?
– Не знаю пока. Но можно ли о таком умолчать? Да и… как признаться, вот честно, ума не приложу.
Айна ненадолго задумалась.
– Магнус, если разобраться, так мы ничего не знаем. Догадки одни. Просто рассказать, как дело было, – посоветовала она. – Не надо лишнего придумывать.
– Все ли поймут?
Узкая ладонь коснулась его рукава и взялась сбивать с меховой оторочки приставшие снежинки.
– Ты расскажи, доверься. Поймут, Магнус, должны понять. Среди Мордоков слабых умом никогда не было.
***
Перехватывая ловчее клюку, Келиб поднял на крыльцо ведро с ледяной водой. Найдёны в доме не оказалось. «Ушла уже», – подумалось парню. Он стащил полушубок, подхватил ведро и проковылял к очагу. Слив воду в кадку, приложил ладони к белёной печной стене. Прижался к теплу щекой и улыбнулся. В жерле ревело жаркое пламя, перекликаясь с тем, что творилось в душе. За дверью, что вела в примыкающую к дому баню, послышалась лёгкая возня.