– Хватит уж вам, – робко помешал им Петр. – Давайте до дома довезем и без штрафов всяких.
– А еще лучше проводите девушку сами, гражданин Саня.
Саня посмотрел на Соню. Она улыбалась. В рассветной дымке неба ее волосы казались пепельными, чуть темнее облаков и чуть светлее выси.
– Я не буду тебя провожать, ты сама улетишь.
– Мой любимый вид коммуникации – выстроенный на цитатах из песен, так что давайте мы вас все же развезем. – Петр хлопнул ладонями по коленкам и поднялся.
* * *
В патрульной машине оказалось намного теплее, чем на улице. Ехали медленно, Соня с Саней держались за руки. Павел повернулся через плечо:
– Музыку включим, не помешает?
– Пожалуйста.
Петр, одной рукой держа руль, что-то щелкнул в телефоне и отдал свою дубинку Павлу. Зазвучала песня «Пилота», полицейские запели.
– В небе глаз широка печаль! Проводи меня…
Запели, как и подобает двум мужчинам средних лет, исполняющим русский рок: мимо нот, срываясь на крик, но зато вкладывая всю душу.
– Мне поможет твоего окна свет вернуться издалека…
Петр отстукивал ладонями по рулю, Павел переоборудовал дубинки в барабанные палочки.
– Времени мне подари, Господь! Чтоб черпать с колодца.
Павел, как очень резвый голубь, качал головой вперед-назад.
– Мыслей светлых свод, да дорога вьется!
Дорога и правда вилась. Город просыпался: одинокие дома, во дворах холодно горели автоматы с водой. Встречные машины не попадались, по пустынной дороге плелась патрульная машина, сверкая в такт музыке проблесковыми маячками.
– Скорая мигнет огнем, дернет с места. Да поманит кружевом вечная невеста…
Его память абсолютно перемежалась с воображением: сплетенья рук и деревянные лавочки, мерное гудение холодильника на кухне квартиры друга и окуни в пруду – все путалось, шло кувырком, машина закручивалась в подзорную трубу, в сверток бумаги, которую сворачивают, чтобы прихлопнуть муху. Маячки не то скорой, не то Павла и Петра добавляли белой кутерьме в голове Сани инфернальные оттенки синего и красного. Соня держала его руку, и это оставалось единственной вещью, удерживающей на земле, не дававшей торнадо закрутить и унести его голову-воздушный-шарик к тому единственному облаку, которое дому не удалось сожрать.
– Что сказать я должен был, Господь? Все напутал. Дай хотя бы повидать следующее утро…
– Остановите…