По ночам Аэлойя выглядела ещё более таинственно: одинокая луна, чуть зеленоватого оттенка, зависала низко над горизонтом, освещая колонии невысоких, почти белых растений, росших вблизи подножий колонн. Эти растения казались хрупкими, но при прикосновении пальцы ощущали упругие стебли, наполненные густой влагой. Иногда ветер заставлял их скрипеть, и тогда ритмичные шорохи сливались с каменными «песнопениями» в общую симфонию.
У самой Талии был непростой путь к званию доктора. Потеряв родителей в подростковом возрасте, она жила у бабушки, в ветхом, но уютном доме, украшенном книгами и старыми голограммами. Именно бабушка была тем человеком, кто в детстве показывал Талии документальные фильмы о далеких звёздах, о первых путешественниках, бросавших вызов бескрайнему космосу. В один из вечеров бабушка включила древний проигрыватель – так Талия впервые «увидела» легендарные поющие камни. С того момента смыслом её жизни стала идея найти нечто подобное в реальности, прикоснуться к тайне, которая могла объединять природу, музыку и разум.
Зои, лучшая подруга Талии, прошла через череду разочарований на Земле: отсутствие интереса к лингвистическим исследованиям, закрытие кафедр археолингвистики, нехватку финансирования. Когда Талия предложила ей присоединиться к экспедиции, она ответила не сразу. Но желание найти новое применение своим навыкам всё-таки пересилило страхи. Погрузившись в своё новое дело, Зои оживилась: она начала разрабатывать алгоритмы машинного перевода для анализатора частот, надеясь выудить из «музыки ветра» хоть какие-то закономерности или сигналы, похожие на языковые структуры.
Вскоре научная группа занялась подробным картированием расположения колонн. При свете рассвета исследователи вышли на равнину: её серовато-коричневый песок смешивался с мелким гравием, и странные, местами изъеденные эрозией колонны высились на десятки метров вверх. Вблизи они казались идеально ровными, словно их создала рука мастера, а не природа. Измерительные приборы показывали аномальные колебания электромагнитного поля у основания колонн, причём колебания усиливались на рассвете и на закате.
– Будто они «пробуждаются» при смене дня и ночи, – предположила Талия, проводя сканером по поверхности самой высокой колонны. Аппарат пищал, фиксируя нестабильные поля.