– Ты уже сказал "да", просто ещё не понял этого.
Его слова прозвучали окончательно, как приговор, но в них чувствовалась искра будущего, обещавшая выйти за пределы мучительного прошлого.
Мир вокруг растворялся в вихре звуков и образов. За окнами тюрьмы бушевала битва, напоминающая кошмар из самых страшных снов. Новые отчаяния и ужасы вторгались в каждый уголок жизни, и окружающий мир казался больше похожим на набор разрозненных, безжалостных картин, чем на место, где когда-либо царили мир и спокойствие. Город, подобно огромному организму, истекал кровью, а каждая улица, каждый переулок были пропитаны страхом и потерей. В воздухе витали запахи горелого металла, сгоревшей резины и ужасающей тлена.
Дэйн почувствовал, как его сердце начала биться быстрее, как субботники и сомнения вырываются наружу в бурном потоке эмоций. Он не знал, что его ждёт впереди, но понимал одно: выбор был сделан за него, и теперь ему предстояло стать пилотом «Титана» – гигантского боевого меха, созданного по древним, почти мифическим чертежам. Эти чертежи, найденные на Марсе, обещали невиданную мощь, но за такой силой всегда требовалась цена. За спиной его подстерегали не только раны прошлого, но и тени будущего, неизбежный долг перед судьбой.
Сразу после слов офицера, дверь камеры снова захлопнулась, оставив Дэйна одного со своими мыслями. Замороженный в тишине, он снова начал вспоминать весь путь, который привёл его сюда. Ему казалось, что все эти потерянные моменты – крики, сражения, предательства – стали лишь подготовкой к чему-то большему. Он представлял себе образы бесконечных битв, где искупление можно было бы завоевать не мечом, а чистой волей и решимостью. В угасающем свете тусклого освещения он видел отражения военных парадов, когда-то гордо демонстрировавших силу человека, а теперь – лишь тени былых побед.
Пространство камеры было маленьким и унылым, стены, покрытые следами времени, будто запечатлели истории тысяч миллиардов людей, столкнувшихся с лицом к лицу с неумолимой жестокостью судьбы. Но сейчас, вопреки всему, Дэйн обрел в себе мерцающий огонёк надежды. Этот огонёк был больше, чем просто попытка выбраться из тюрьмы – это был вызов самому себе, знак того, что даже в мире, лишенном милосердия, можно найти искру жизни, которую не сломить ни временем, ни обстоятельствами.