Одиночество стало ее броней, ее маской, ее второй кожей. Но под ней все еще жила та, прежняя Селия, помнящая тепло объятий, смех, силу общих песен, способных исцелять и творить. Теперь ее голос, могущественный артефакт древней магии, чаще молчал. Петь для ветра и безразличных чаек казалось насмешкой над прошлым. Мудрость веков, накопленная ею, ощущалась не даром, а проклятием знания о всей боли и глупости мира – и человеческого, и ее собственного, некогда гордого народа.
Лишь иногда, в редкие ночи полнолуния, когда серебряная дорожка ложилась на воду, она позволяла себе петь. Негромко, почти шепотом. Мелодию без слов, сотканную из лунного света, плеска волн и неизбывной тоски. И тогда казалось, что сам океан, древний и мудрый, отвечает ей тихим, глубоким вздохом.
Она легко соскользнула со скалы, ее тело двигалось с грацией хищницы. Мощный, гибкий хвост, покрытый мелкой, переливающейся чешуей от глубокого изумруда до темного аквамарина, легко рассек прохладную воду. Океан. Ее стихия. Ее вечность. Он дарил иллюзию свободы в пределах ее золотой клетки. Здесь, на границе воды и суши, под бездонным небом, она чувствовала себя по-настоящему живой. Но какой была эта жизнь? Пустой. Бесцельной. Глубоко внутри, под слоями льда, которым она сковала свое сердце, все еще тлел уголек надежды. Мечта о ком-то, кто сможет пройти сквозь легенды, страхи, сквозь ее магию – и увидеть ее. Просто ее. Узнать ее. Но эта мечта была опаснее любого шторма. Проклятие было тенью, следующей за ней по пятам. Оно ждало ее ошибки. И она ждала. Ждала знака, судьбы, конца – чего угодно, что нарушит это бесконечное, звенящее одиночество. И предчувствие грозы, висевшее в воздухе, казалось ей таким знаком. Приближалась перемена.
Глава 2: Принц и Шторм
«Морской Ястреб» летел на всех парусах, оставляя за кормой пенный след на синей глади. Эларосский дуб, из которого был построен корабль, тихо поскрипывал, словно напевая свою песню ветра и волн. Принц Эрик стоял на юте, положив руку на отполированное ветрами и солью дерево штурвала. Ветер трепал его светлые, почти золотые волосы и приносил с собой бодрящий запах моря – смесь соли, водорослей и далеких, неизведанных земель. Здесь, вдали от душных залов дворца, пропахших воском и пылью старых гобеленов, он дышал полной грудью.