Его отец (мой дед Фрол) был очень умным и очень работящим человеком.
Он уже в ноябре 1921 г. понял, что опять пришёл голод.
Уже в ноябре 1921 г. он сказал моему отцу (по его словам) примерно следующее: «Мишка! Мы будем голодать. Ты – старший. Уходи – и живи, как хочешь. Вот тебе сумка и коврига хлеба. Иди в Москву. Работай за еду. Проси подаяние.»
Дальнейшие приключения моего отца неизвестны.
Только по отрывочным его словам я могу сложить мозаику.
Он трудом и подаянием пришёл в Подмосковье (Люберцы). Там не умер с голоду, как тысячи его сверстников в Поволжье (тех, кто остался в уголовном мире).
Носил нож в сапоге. Играл в карты и всё прочее.
За всю свою жизнь он прочитал только одну книгу, которую я ему подсунул – это – «Лёнька Охнарь». Он читал её запоем, так, как только может читать малограмотный человек, то есть по слогам, по 5—7 страниц в день.
Читая книжку (она есть у меня на даче), отец говорил: «Да… правду мужик написал… Так всё и было…»
Одну книгу он ещё читал по подчёркнутому.
Это была история ВКП (б).
Итак, 1931 г.
Мать мне говорила, что они «сошлись» в 1931-м году.
Слово «сошлись» означает, что начали заниматься любовью, не ходя в ЗАГС.
Тогда это было не принято.
Кто и зачем это организовал, может быть поймёте позже.
«Сошлись» – «разошлись» – кому какое дело?!
Это была политика государства. Смысл её состоял в том, чтобы рабы не знали своей родословной.
Тридцатые годы, как и двадцатые, были голодными. В стране от голода умирали миллионы людей. Но мне, моему брату Славе и сестре Рае очень повезло. Отец получал лётный паёк (в пайке было мясо, крупы, хлеб и даже сгущённое молоко).
По снабжению это можно сравнить с сегодняшним обеспечением космонавтов!
В конце 30-х годов на год или два в полку авиаторов появился В. П. Чкалов.
Отец был с ним знаком. Я его спрашивал: «Пап! А Чкалов правда был великий лётчик?»
Ответ (простого человека, авиатехника): «Да ну!!! Он же был просто воздушный хулиган!!! Он в месяц три дня „на губе“1 сидел! Но он отчаянный был…»
(Мой комментарий): Да. Конечно. Если бы он не был отчаянным, он не вошёл бы в историю…»
Прочитав свою норму, мой отец садился на диван, долго вздыхал и говорил мне: «Знаешь, Толька. Я ведь сейчас мою молодость вспомнил… А вот фильм («Дорога жизни») сняли про Мустафу «Мустафа дорогу строил» – я ведь это всё сам пережил.