– Беки то знают?
– Как бы и нет – крестов на младенцах не видел, таятся. А так как не знать?
– Вот дуры: Беки же старой веры, чингисовой – богов много. Если какой со стороны подойдёт, тем лучше – заступников больше. Ещё что – вижу мнешься…
– Да ещё хуже… Проведал я, что они тихонько вещицы начали продавать, мол в степь ехать – не увезти… Только прикрасы как не везти, а в деньги обращают…
– Фью! Плохо дело – в побег… Да с чадами!?
– Верно, Гуща Иванович…
– А беки как?
– Вроде бы не знают…
– Знают, знают… Чтобы становище не видело, не слышало? И бекам не докладало?… Подзови Арслана, да сам приотстань…
Подъехал, сразу замкнувшийся в отстранённости, Арслан-бек. Жеребок что-то показывал Айке.
– Бек, как приедем, поздороваемся, обойдите, осмотрите все Татарки: по церквам, шаманам, мечетям, рядам – ну, сам знаешь, что казать. Что мальцу в интерес – что мужикам. К Люту приглядись: эта коробочка ой как полна, по дно – я вот думаю вам бы и повязаться… Мне надо с бабами вашими обговорить…
– За столом лучше…
– Нет, будут кикиморами стыть, если груз с души не скинут…
– Гуща-бек, ты меня с земли в седло посадил!
– Вот-вот… И Акбарсу шепни – всё хорошо будет. Знаю я те слова, от которых бабы ваши завизжат и сами за мёдом побегут!
– Гуща-бек, я сейчас с конём запляшу!
– Сам бы раньше открылся – не маялся…
А кони уже выносили на широкую луговину, пологим склоном тянувшуюся к селу – посаду у речушки, из которого уже вылетала с гиканьем, криком куча всадников, толпа-скопище… И вдруг на полпути разом по неуловимому сигналу раскатилась в гибкую охватывающую лаву; с безукоризненным соблюдением дистанции каждым всадником и конём начиная замыкать выехавшую кавалькаду, становящуюся центром круга-аркана.
– Ай да Арслан-бек: много видал, но так лаву из похода строить как бы и не было.
– Это отроки, через год на первый срок в службу к рязанскому князю пойдут.
– Таких на меч?
– Нет, эти в теремной и палатной службе дойдут, потом в городовой… Вот незадача: каждый третий обратно с невестой приедет…
…А ликующие крылья начали смыкаться, входить одно за другое,,стягиваясь, уплотняясь; уже и окружили громом – топотом разгорячённых коней.
Лошади под гущинцами заметались, стали рваться, злобно ржать, – стыл-бычился накипающей яростью только гущинский Бес – всадники махали шапками, кричали, смеялись: звонко заливался Айка – гудел колокольной октавой Гуща: между ними укладывалось горластое разнотравье …Лишь один Арслан-бек сохранял скучающее, почти сонное выражение на лице.