Когда шел с вокзала домой, думал только о ней. Думал, как быстрее развязать петлю на ее шее, которую когда-то затянул своими поступками. Добрые мысли… Но не сразу вышло так, как я задумал…
Мы подошли к могиле жертвам революции. Верхушка обелиска была покрыта снежной шапкой, которая в лучах заходящего солнца блестела, как кусок нафталина. Сергей начал вслух читать надписи: «Шатров, Тарасов, Иванцов… А вот… Голубев В.И… это мой дед…». Потом мы пошли дальше.
– Так вот: не сразу получилось так, как я хотел. Прежде всего, надо было устроиться на работу. Искал чего-то особенного, все мне казалось неподходящим. То работа не нравилась, то не так встретили в отделе кадров. Озлобился. Снова стал выпивать.
Однажды в магазине полез к прилавку без очереди. Был выпивши. Какой-то мужчина с помятым ухом начал меня усовещивать. Уж очень мне не понравилось его ухо и весь он – здоровый, откормленный. Из магазина мы вышли вместе. Зашли во двор. Я еще тогда удивился его смелости: идет рядом, как будто я его лучший друг. Остановились. Я начал примеряться с какой руки его лучше ударить. Решил с левой, в ненавистное ухо… И ударил, только не его, а воздух, который оказался в последний момент на том месте, куда я нацелил свой удар.
…Когда небо и земля в моих глазах приняли свое первоначальное положение, я смог лучше рассмотреть этого человека. Он стоял рядом, глядя на меня, лежавшего в пыли, а в глазах его я видел едва заметную не злую улыбку.
– Сам встанешь, или помочь?
Странное дело, меня никогда еще так не били (чаще – я бил), – а злости в тот момент я не испытывал. Встал, отряхнулся, и мы снова пошли рядом. Разговаривали, вот так же, примерно, как сейчас. Георгий, так звали моего нового знакомого, помог мне устроиться на завод. А я потом не раз сожалел: «Эх, Жора, Жора, где ты был раньше? Умный у тебя кулак…» В прокатный цех меня не хотели брать из-за руки. В детстве смастерил самопал и однажды остался без двух пальцев на левой руке. Врач, здоровенный дядя, на голову выше меня, уговаривал: «Как вы будете работать у прокатного стана с такой кистью?». Но я не растерялся и крикнул ему: – Возьмите двухпудовую гирю и выжимайте ее правой рукой. И если я не выжму левой столько, сколько вы и еще пять раз, – тогда не давайте мне направления! В кабинете не оказалось гири, а врач, пошевелив плечами так, как будто у него чесалось между лопатками, не стал больше спорить.