– Кто это? – прохрипела она, вперивая глаза в незнакомца, который с таким же удивлением смотрел на нее.
Но Адель проигнорировала ее. Она не разговаривала с подругой уже семь суток. Ни слова ни сказала этой лживой суке. Лишь молча приходила с едой и также молча после уносила пустую посуду. Кидд было нечего сказать Обри.
– Леон отказался выдавать твой паек, – сухо проговорила Кидд, впервые заговорив с Чайкой. После она взглянула на свою «находку»: – Я пока не решила, что сделаю с тобой. Но настоятельно рекомендую сидеть молча, если хочешь жить.
И с этими словами старпом закрыла карцер, оставляя двух людей во тьме.
Как же она устала. Как же ее достал этот блядский балаган.
Кидд осталась стоять в чреве корабля, бездумно пялясь в деревянный корпус.
Вспоминая события, всколыхнувшие ее жизнь. События, которые вновь рисковали сломать ее и без того переломанную судьбу.
Стоило Чайке рассказать историю своей жизни, как спустя десять минут она уже была в карцере. Никто не захотел церемониться с лгуньей-капитаншей. Во-первых, все были ошарашены. А во-вторых, все имели неоднозначные мнения на этот счет и не понимали, а что, собственно, им теперь делать с капитаном? Наказать, простить, казнить? Учитывая всю двоякость ситуации, можно было смело ее убить и после простить.
Несколькими днями позже Леон, возомнивший себя королем, на правах судьи сообщил, что, поскольку однозначного решения никто не принял, то остается решить вопрос единственным доступным способом – поединком, в результате которого и решится судьба горе-капитанши.
В целом, команду относительно устраивал такой исход. Если бы не одно «но»: выходить в поединке против Чайки пока было некому. Желающим, коих было не шибко много, требовалось время, чтобы хоть немного оклематься от уже имеющихся ран. К тому же корабль застыл среди моря в штиле. Тратить последние силы на поединок было бессмысленно (особенно, если горе-капитанша одержит победу). Так что все решили подождать заветного дня, чтобы после одним разом решить все проблемы. Как будто штиль мог так просто прекратиться (все на это надеялись, и зря).
И вот пока желающие зализывали раны, стало ясно, что штиль затянулся. А это означало, что нужно затянуть пояса потуже и пожить в анархии. Разделаться с Чайкой всегда ведь успеется.
Думая о том, что Обри придется ослабленной сражаться за свою жизнь, Адель становилось не по себе. Как бы сильно она ни была зла на нее, но увидеть такую битву она не была готова. И, не желая признавать очевидного, в глубине души Кидд знала, что не переживет, если потеряет еще одного человека по фамилии Обри, так внезапно и вероломно ворвавшегося в ее жизнь.