"А я ведь знаю, на что он смотрит", – с болью подумал Изегрим, двинувшись вперед.
Лишь когда Охотник оказался у подножия трона, Корвус оторвался от созерцания и устремил на друга полный боли и отчаяния взгляд.
– Изегрим, – выдохнул он. – Почему они так делают? За что?
Древний поднялся по ступеням и замер перед человеком, с которым смешивал кровь, глядя на него сверху вниз. В руке Корвус держал небольшой древний портрет, на котором застыло улыбающееся девичье личико, обрамленное копной рыжих волос.
"Как же Игнис была похожа на Хилэрию"! – наверное, в тысячный раз подумал Охотник, поражаясь этому невероятному сходству. – "Как же они были похожи"!
Сковывающий перевел взгляд с изображения ребенка на мужчину, нависающего над ним, и повторил:
– Почему?
– Корв, они всегда были такими: жалкими, мелочными, алчущими власти. Они никогда не изменятся.
– Нет, – прошептал чародей, – изменятся, если мы станем менять их. Ты ведь помнишь, что говорил учитель?
"Еще бы я не помнил. Айнрит Гарш дэ Жиллтэн, легендарный Архитектор, был величайшим из всех, а те глупцы даже не пытались постичь его мудрость, вознесшись в своей гордыне".
– Нет плохих детей, есть плохие родители, нет плохих людей, есть дурные обстоятельства…
– И нет неисправимых, есть просто ленивые воспитатели, – закончил за него Корвус. – И в чем-то он даже был прав.
Некоторое время они молчали. Изегрим не хотел мешать брату собираться с мыслями, а Корвусу, оглушенному горем, судя по всему, просто нечего было сказать в ответ.
Наконец, сковывающий произнес столь тихо, что даже чуткие уши Охотника с трудом уловили сказанное:
– Спасибо, что согласился.
– Тебе не нужно меня благодарить.
– Нужно. Это была блажь, глупая, эгоистичная, кровавая. Ошибка, стоившая жизни твоим людям, скольким, кстати?
– Двадцати семи.
– Двадцати семи, – чародей как бы распробовал это число на вкус и нашел его мерзким. – А еще моя слепая ярость поставила под угрозу судьбы миллионов. Ты ведь понимаешь, что война практически неизбежна? А все из-за меня, из-за моей злобы.
Изегрим ничего не ответил, он лишь устало опустился рядом с другом и сел, скрестив ноги.
– У нас был выбор?
– Нет, – последовал ответ Корвуса. – Даже если отмести в сторону чувства, я обязан был бы покарать их, иначе расписался бы в собственной слабости, и результат в итоге оказался бы точно таким же. Вот только…