И горло свело спазмом – перед глазами вспыхнул наш аэродром, обрамленный весело шумящими берёзами, уходящие за горизонт бетонные полосы, выстроившиеся в ряд МиГи. Я старался гнать мысли о прежней жизни, иначе можно было сойти с ума от тоски. Но обрушились воспоминания, в груди защемило от резкой боли.
Не раскисать – скомандовал себе. Прежнего не воротишь – надо жить дальше.
Присел на одном из ящиков и углубился в изучение инструкции. Страницы остро пахли типографской краской, пачкали пальцы.
– Не боишься, Алексей Николаевич? – рядом возник высокий парень с открытым широким лицом. Светлые вихры выбились из-под шапки.
– Чего именно?
– Дурная слава идёт об этих машинах, вот чего.
– Слушай, лучший самолёт тот, в котором сидит лучший лётчик.
– Да, верно-верно. Но балакают – не живучие они, эти ЛаГГи, чуть что, рассыпаются на куски. Сами по себе. Деревяшка, – он похлопал по обшивке.
– Чепуху говорят.
– Да ну? – парень растянул полные губы в недоверчивой усмешке. – Можешь покажешь? А?
– Покажу.
Прочитав инструкцию, новый тип самолёта не освоишь. Но тут вспомнил, что довелось мне летать на похожем истребителе – Ла-7ФН, когда участвовал в авиашоу, посвящённому столетию Победы, где показывали высший пилотаж на всех типах самолётов Второй мировой войны. Правда, там была реконструкция – не реальный самолёт, построенный больше ста лет назад. Но не так сильно он отличался от того, что я увидел.
Я приказал техникам заправить один из самолётов и попытаться на нем взлететь.
– Товарищ военинженер второго ранга, парашют, – я с некоторым удивлением воззрился на техника, который протянул мне сумку. Привык к катапульте, а тут парашют и как с ним из самолёта вылезти?
Он помог его надеть. И я, запрыгнув на крыло, залез в кабину. Тесновато. Окинул приборы взглядом – набор хилый. Но это к лучшему – быстрее освою. Как указывалось в инструкции, проверил уровень масла, топлива – всё кажется в норме.
– От винта!
– Есть от винта.
Двое техников стали крутить винт. Рокочущий звук наполнил кабину. И вырулив на взлётную полосу, я стал набирать скорость. Истребитель сам попросился в небо, и я дал ему полную свободу. Оторвавшись от заснеженного поля, легко взмыл вверх. Даже слишком легко, норовя задрать нос. Стрелка указателя скорости поползла вначале быстро по циферблату, потом все медленнее, пока не застыла на максимуме. Смешная скорость по моим меркам, но, наверно, солидная для того времени.