Калеб. Он был везде и нигде. Призрак в черном бархате. Мелькал в коридорах – всегда окруженный свитой, всегда с непроницаемым лицом. Сидел на лекциях – в первом ряду, задавая вопросы, которые ставили в тупик даже профессоров. Он больше не удостаивал ее своим вниманием – ни презрительным, ни каким-либо еще. Словно стер из памяти тот краткий поединок взглядов и слов. Но иногда… ловя случайный отблеск его глаз в полированной поверхности доспехов на стене или в стекле окна, она видела – он наблюдает. Не оценивает, не презирает. Изучает. С холодной, отстраненной любознательностью энтомолога, разглядывающего редкое, непонятное насекомое. И этот взгляд пугал ее больше открытой враждебности.
Из вихря мыслей Калеба, отраженных в глубине кристалла памяти:
«Земля… Грубая сила. Но контроль… Откуда у нее такой контроль? Этот цветок… Нелогичный. Невозможный. Как шип розы, вросший в гранит. Раздражает. Отвлекает. Отец был бы в ярости, узнай он, что я думаю о… ней. ‘Помни о чистоте крови, Калеб. Помни о долге. Любая грязь на имени Рода несмываема’. Он прав. Конечно, прав. Но ее глаза… Почему в них нет ни капли страха? Только глубина. Как у лесного озера… Зачем я сравниваю ее с озером? Бред.»
«Печать Разлученных Сердец». Слухи о проклятии не утихали. Они вились по углам, как ядовитый плющ, просачивались сквозь каменные стены. Говорили, оно карает за «недолжную» любовь. За ту, что бросает вызов устоям, древним клятвам, воле забытых богов. За любовь между светом и тьмой, между звездой и пылью.
– Между аристократом и простолюдинкой, – прошептала Лия однажды вечером, когда за окном выла метель, а в камине их общей гостиной догорали последние поленья. Ее голос был полон суеверного ужаса. – В прошлом году… Он – наследник древнего рода, она – талантливая целительница из предгорий. Говорят, их любовь была как солнце… Яркая, всепоглощающая. А потом… Началось. Мелкие неудачи, сломанные амулеты, внезапные болезни. Он проиграл дуэль, которую не мог проиграть – его магия просто… иссякла. Она… она пыталась его исцелить, но сама слегла. Говорят, ее жизненная сила утекала, как вода сквозь пальцы… Умерла на рассвете зимнего солнцестояния. Он после этого покинул академию. Никто не знает, где он.
Элизабет почувствовала, как по спине пробежал ледяной озноб, не связанный с завыванием ветра за окном.