Кайл замер у высокого, затянутого изморозью окна, выходившего на клубящуюся бездну тумана. Он не смотрел – он ощущал. Тончайшие, невидимые нити его магии проникали сквозь туман, сквозь камень, слушая пульс мира. И мир болел. Магические потоки, обычно плавные, как реки, теперь дергались и истончались, местами образуя мертвые зоны, где сама суть волшебства иссякала, оставляя лишь звенящую пустоту. И слухи… слухи, что приносили редкие торговцы и лазутчики из других кланов – Воды, что жаловались на мертвеющие кораллы, Земли, что скорбели о бесплодных участках, – все они сходились к одному имени, произносимому шепотом: Поглотитель.
Имя отдавалось в сознании Кайла холодным диссонансом. В отличие от вспыльчивых, живущих настоящим моментом Пепельных, Клан Тени был хранителем знаний. Они помнили. Их библиотеки, скрытые в сердце горы, хранили хроники, которым было больше лет, чем иным кланам. Поглотитель был не просто страшилкой. Он был цикличным кошмаром их мира, древним энтропийным принципом, пробуждающимся, когда магия становилась слишком… яркой. Слишком несбалансированной.
«А Клан Пепла, как всегда, станет ярчайшим факелом, приманивающим мотылька-смерть,» – мелькнула холодная мысль. Пальцы сами собой сомкнулись на гладкой, прохладной рукояти ритуального ножа, скрытого под плащом – не столько оружие, сколько инструмент для фокусировки тени. «Шумные. Яростные. Не отличающие храбрость от безрассудства, которое погубило стольких».
История, которую преподавали в Аш’Таре, была ложью. Кайл знал это. Не предательство Тени решило исход Темных Времен. А слепая атака Огненных Лордов, нарушивших тщательно выстроенный план, подставивших под удар союзников и обрекших тысячи на смерть. Клан Тени сделал то, что должен был – отступил, перегруппировался, нанес точный удар из тени, когда враг был уверен в победе. Они выжили благодаря стратегии, терпению и контролю. А Пепельные назвали это предательством, ибо их гордость не могла принять правду об их собственном провале.
К Пеплу Кайл не испытывал ненависти. Ненависть – чувство горячее, иррациональное, мутное. Он испытывал лишь холодное, кристально чистое презрение и глубочайшее недоверие. Они были стихийной силой, непредсказуемой и разрушительной. Огнем, который нужно либо контролировать, либо гасить.