Тени. При одном этом слове внутри Арии закипала ярость, горячая и горькая, как желчь. Лжецы. Предатели. Те, кто ударил в спину их предкам в Темные Времена, когда мир трещал по швам. История их подлости была первым уроком, который получал каждый ребенок Пепла. Имена павших от теневых клинков и заклятий были высечены на Мемориальной Стене в сердце Аш’Тара. Среди них – имя Лиама. Ее двоюродный брат. Его смех, такой же яркий и теплый, как летнее солнце… Его лицо, искаженное болью, когда его несли с той проклятой границы три года назад. Теневая стрела, говорили. Черная, бесшумная, как их проклятая магия. Оставила рану, которую не смог исцелить ни один огненный целитель. Рану, которая гнила изнутри.
Ария с глухим рыком выпустила еще один огненный заряд. Не хлыст – шар слепящего белого пламени, в который она вложила всю свою боль, всю ненависть, все бессилие перед смертью Лиама. Голем не выдержал. Он взорвался дождем раскаленных осколков, один из которых чиркнул Арию по скуле, оставив мгновенный ожог. Она не почувствовала боли. Только пустоту.
«Ненависть – самое легкое топливо, Ария», – снова голос Наставника, теперь уже с ноткой печали. «Но горит оно быстро, оставляя лишь золу в душе».
Она заставила себя опустить руки, тяжело дыша. Воздух вокруг нее дрожал и плавился. Где-то внизу пропел рог – сигнал к вечерней смене стражи. Рутина. Порядок. То, что Клан Пепла ценил превыше всего. Но под этой упорядоченной поверхностью зрел хаос. И Ария чувствовала его приближение каждой клеточкой своего тела.
Она не боялась смерти. Она боялась беспомощности. Боялась, что ее огня не хватит, чтобы защитить тех, кого она любила. Боялась тьмы, которая подкрадывалась не из Сумеречного Леса, а откуда-то из глубин самой реальности.
Сжав кулаки до побелевших костяшек, она посмотрела на багровое небо. Нет. Пепел не гаснет так просто. Он может тлеть веками, чтобы вспыхнуть с новой силой. И она будет гореть. Она будет бороться. Даже если для этого придется ступить на путь, от которого ее предостерегали всю жизнь.
Тень для Кайла была не просто стихией – она была языком, на котором он думал, чувствовал, существовал. Она была убежищем и оружием, шепотом и тишиной. Он двигался по анфиладе залов Теневого Пика – цитадели, вросшей в тело горы, окутанной вечным саваном магического тумана – с грацией хищника, ступая по холодному камню так бесшумно, что казался нематериальным. Воздух здесь пах иначе, чем снаружи: влажным гранитом, пылью веков, тонким, едва уловимым ароматом лунного лотоса, что цвел лишь в самых глубоких пещерах, и озоновой свежестью – послевкусием теневых плетений. Здесь царила симфония тишины: далекая капель подземных ручьев, шелест мантий адептов, скрип пера в библиотеке, редкий перестук костяшек домино – тайный код стражи.