Отрыжка отложилась в памяти, стала неразрывной струной между ненужными воспоминаниями – о них никто не просил, а они родились. Как всё и происходит, как всё и бывает. В воспоминаниях кажется, что у человека были проблемы с желудком – или, наоборот, у желудка с человеком. Неразрывные сущности, поношенные ботинки. Тучи выгоняли белую овцу из стаи. «Нам здесь облака не нужны».
***ТЕБЕ ПОРА ВЗРОСЛЕТЬ***
Они что-то прописывают, что-то постоянно пишут, но ответ очевиден и зиждется на их языке – они просто не говорят. Речь слишком проста, письмо слегка продляет эту древнюю игру.
Русалки прекратили свою деятельность на территории России, поэтому нам остались только салки.
Девушка смотрит исподлобья – диспансер основан очаровательными пациентками. Старое правило: без лекарства нет болезни. Рукав татуировок, пальцы кистей без чернил, пастельный пенни-борд под ногой. Делегируй ходьбу кому-то другому – я прокачусь.
АТЛЕТИКА [Трудно: Успех] – Тебе удалось поднять глаза.
– Это нераскрытое убийство. Вам стоит поторапливаться, чтобы оно таким осталось.
– Мне интересны пределы своего самочувствия, поэтому я обратился к вам за психиатрической стороной вопроса. Проблемы в себе, как и в чём-либо и ком-либо, я не вижу.
Мне нравятся девушки с волосами на ногах, меж бровей, под мышками – они видятся мне без заноз. Просто с другими занозами, но в менее вылизанной форме – хотя бы фигурально.
«London is dead, London is dead, London is dead».
Так мы находим применение языку – хотя бы буквально.
Когда воспоминание окропляет их веки, взгляд становится пасмурнее, наполняясь тушевыми тучами вдоль ресниц. Так это незабываемо и бессмысленно. Женская, мужская тоска – всё одно, но кажется разным. Я заглядываюсь, опять заглядываюсь.
Старый пригородный автобус, наушник слева, звуки справа. Чёрная джинсовка, вьючные волосы и врастающие глаза здесь, а их взгляд – где-то далеко за стеклом. Не важный пассажир, заиндевевший. И всё же лучшее, что можно видеть.
Снилось, как едим арбуз и занимаемся любовью. Сейчас ни сезон, ни ты рядом. Никогда было, ведь дом не покидаю. Только головой – её всегда нет в этом доме. Отчуждение, по Марксу, всё же освобождение, по мне.
Мне становится понятнее, но где же наши ребята? От дружбы до рождения, до неприхотливого движения тебя в мою сторону. Кажется, сейчас все они потерялись в берлинском сквоте под саундтрек Йеспера Кюда.