«Сегодня 1 мая. Елена настояла на том, чтобы я начал делать записи, так как в последнее время я стал рассеянным и забывчивым. Возможно, она права. Дела идут не так хорошо, как хотелось бы. Всё чаще ловлю себя на мыслях, которые раньше отбрасывал в сторону: странных, мрачных.
Вчера, например, один из моих служащих пришёл с претензиями по выплатам. Обычное дело, но я вдруг представил, как сжимаю его горло… и эта фантазия принесла мне удовольствие. Что со мной происходит?»
Виргинский хотел было перевернуть страницу, но порыв ветра из разбитого окна вновь взъерошил листы. На мгновение в синеве света показалось, что по кабинету проплыла женская фигура в старинном платье. Её силуэт растворился в тенях, оставляя лёгкий шлейф духов, до боли напоминающий родной аромат жасмина.
«15 мая. Сказал жене, что сегодня подписал договор с банком. Елена обрадовалась. Но она не знает главного: если я вовремя не верну долг, банк отберёт у меня всё».
Виргинский оторвался от чтения и прислушался. Где-то в глубине дома заскрипели старые половицы. Он поднял глаза и вздрогнул: портрет на стене изменился. Теперь Александр смотрел не прямо, а куда-то в сторону. Его улыбка стала жёстче, острее.
«20 мая. Провалы в памяти участились. Сегодня я очнулся в подвале, хотя помню, что работал в кабинете. На руках грязь, словно копал землю. Елена спрашивала, где я был – пришлось что-то солгать. Но что, не помню. Она смотрела на меня с недоверием. Со страхом. Она боится за меня? Или меня? Или того, кем я становлюсь? Я уже и сам не знаю».
Синий свет за окном подрагивал, отбрасывая на страницы дневника причудливые тени, которые складывались в силуэты людей, стремящихся убежать от неведомого ужаса. Виргинский ощутил, как ночная прохлада, проникая сквозь разбитое окно, окутывает кабинет невидимой вуалью. Он поднялся с кресла, поёжился и задумчиво выглянул на улицу. Ему показалось, что в голубом свете, на границе между реальностью и миражом, вальсировали неясные силуэты.
«1 июня. Я разорён. Я потерял всё. Банк забрал последнее, что у меня осталось. Всё, кроме дома. До него ещё не успели добраться…
Кончено, Елена плачет. Её слёзы раздражают. Я чувствую себя неудачником. Она говорит, что мы справимся, что главное – мы вместе. Она не понимает. Никто не понимает. Эти фонари… Они говорят со мной. Указывают путь. Глупая, наивная женщина.