Кошмарным сном кажется сейчас Мотре всё происходящее. Ещё совсем недавно ждала она, счастливая, своего Василя с работы и, обняв, целовала его в любимые усталые глаза. А Василь брал её на свои сильные руки и осторожно прижимал к груди:
– Ну как тебе, ненаглядная ты моя… не тяжело?
– Нет, Василю, не тяжело… Разве может быть тяжёлым ребёнок твой, мой милый?.. Сын будет, Василий, говорит мне моё сердце… сын! И глаза у него будут голубые… и красивым будет он, как и ты! Уже скоро…
Целовал её муж, смотрел в счастливые глаза и не мог найти тех слов, которые могли бы передать его любовь к молодой жене своей, к её тихой улыбке, нежному говору.
– Смотри-ка, Василий… аисты полем полетели! Видишь? Вон, вон… они уже над нашим домом!.. Построят, пожалуй, они здесь своё гнёздышко. Это хорошо, Василий! Это они счастье принесли в наш дом…
* * *
– Уморилась, доченька? – услышала вдруг Мотря ласковый мужской голос. – Садись к нам… вот тут! Подсоби, Параска, тяжело ей…
Небольшая, доверху гружённая повозка, которую уныло тянула серая, в яблоках, лошадёнка, поравнялась с Мотрей. В ней увидела она сухонького старичка и такую же худенькую старушку, покрытую, несмотря на жару, шерстяным самотканным платком.
– Ничего, ничего… доченька, – затараторила бойко, увидев округлившуюся фигуру Мотри, словоохотливая старушка, как только повозка двинулась дальше. – У меня уже столько внуков, что даже не могу сосчитать! Если что-нибудь случится – не волнуйся! Поможем! Всё сделаем как следует. А как же? Иначе и быть не может! Ты откуда сама-то?
– Из Пятихаток.
– А мы из-под Кременца. Видишь, почти соседи!.. Возьми вот… угощайся! – развернула она перед Мотрей узелок с нехитрой крестьянской едой.
– Спасибо… спасибо большое… я не хочу! – растерялась от такого неожиданного гостеприимства Мотря.
– Нет, нет… ты должна обязательно поесть! Тебе нужно! И даже слушать не хочу… слышишь, доченька?!
…Ехала дальше Мотря и в душе благодарила добрых стариков, потому что чувствовала, как с каждой минутой тяжелеет её тело.
«Подожди-ка немножко, мой маленький! Нельзя тебе сейчас, никак нельзя, – тихо разговаривала она с нетерпеливо бьющимся под сердцем ребёнком. – Вот выедем немного из этого ада, и тогда… А сейчас нельзя, никак нельзя…»
– Т-а-анки-и! Т-а-а-анки-и-и… – вдруг закричал кто-то истошно на всё поле. Оглянулась Мотря и увидела с ужасом, что из леса, тянувшегося вдоль их пути, один за другим выползают тупорылые серые чудовища с чёрно-белыми крестами на боках. Выстраиваясь в ряд, они быстро надвигались на беженцев.