* * *
– Аккуратно, пусть двигатель прогреется. Там восемь литров масла.
– Когда ты наконец купишь новую машину?
– Я не люблю новые машины.
Лоу построил свой бизнес на том, что не любил ничего нового. У него были клиенты, готовые заплатить пятьдесят тысяч евро за потрепанную Les Paul с облупившимся лаком. «Звучит лучше новой», – говорил Лоу. Когда-то они собирали инструменты вручную, с ним работали не только техники, но и музыканты. Каждый инструмент был личностью. Он мог быть отвратительно сработан, но пятьдесят лет в руках музыканта не проходили даром. Дерево хранило каждое его движение. Без разницы, кто играл на инструменте, что играли, рок или блюз, на сцене или в студии. Лоу называл это «моджо». Моджо не улавливалось никакой измерительной аппаратурой, но Лоу умел его слышать. Однажды он провел со мной тест вслепую, и я поняла, что он прав. Я ощутила подкожный зуд.
* * *
Поэтому он тщательно хранил лучшие экземпляры. Каждая гитара, говорил он, ждет своего гитариста. Некоторые ждали уже по двадцать лет. Иными словами, Лоу не был деловым человеком. Он привязывался к инструментам, как к воспоминаниям, которые с возрастом становятся все важнее. Говорят, правда, что со временем воспоминания блекнут, но у Лоу все было наоборот: его воспоминания затмевали события. Настолько, что иногда приходилось задаваться вопросом, не начинают ли со временем его истории жить собственной жизнью.
* * *
Этим они с Коринной и отличались друг от друга: он любил вещи, но не умел делать деньги; у нее были деньги, но она не привязывалась к вещам. Когда-то (мне, наверное, было лет двенадцать) он пришел домой и принес мне гриф электрогитары. Без струн и отвратительный на вид.
– Эта вещь, – провозгласил он, – дороже золота.
Словно это был обломок космического корабля.
– Это просто рухлядь, – сказала Коринна.
– Это «Стратокастер», которую Джими Хендрикс поджег и разбил в Монтерее прямо на сцене. А до того занимался с ней сексом.
– С чего ты взял?
– Он бросил обломки в зал. А парень, который мне продал гриф, был на том концерте. В первом ряду. И поймал гриф. Он показывал мне билет. Фестиваль поп-музыки в Монтерее, 1967-й, с ума сойти! Предвестник Вудстока. Эта штука много лет пролежала у него под кроватью.
– Сколько она стоит? – спросила я.
– На эти деньги я могу купить нам дом, – заявил Лоу.