Глава 3: Переплетения Времени и Пыли
Ночь была рваной, сотканной из теней и шепотов. Элеонора металась в беспокойном сне, где каменные коридоры Блэквуда превращались в бесконечный лабиринт, а глаза призрачного рыцаря преследовали ее, то полные скорби, то горящие холодным огнем. Но утро принесло не только рассвет, окрасивший шрамы крепости в нежные, акварельные тона, но и странное, упрямое спокойствие. Страх никуда не делся, он свернулся холодным змеем в животе, но над ним поднималась волна иного рода – исследовательский азарт, смешанный с тем самым состраданием, что зародилось вчера в башне. Она видела не монстра, не проклятие – она видела трагедию, застывшую во времени.
Ее путь лежал в библиотеку. Легенды гласили, что именно там последний лорд Блэквуда проводил дни и ночи перед тем, как… исчезнуть из мира живых. Идти пришлось через анфиладу залов, где ветер, врываясь сквозь пустые рамы, играл лохмотьями гобеленов, словно пытаясь рассказать забытые истории пиров и осад. Пахло сыростью, тленом и чем-то неуловимо металлическим – возможно, кровью, впитавшейся в камень столетия назад. Со сводов свисали гирлянды паутины, похожие на седые пряди безумного великана. Каждый скрип рассохшейся половицы отдавался в груди тревожным эхом.
Дверь в библиотеку оказалась чудом уцелевшей – массивной, из почерневшего дуба, с искусной резьбой, изображающей переплетенные ветви терновника и одинокую розу. Она поддалась с протяжным, стонущим скрипом, который заставил Элеонору вздрогнуть. Внутри царил сумрак и тишина, но иная, чем в других частях крепости. Это была тишина не запустения, а… ожидания. Тишина, наполненная безмолвным присутствием тысяч историй. Высокие, до самого сводчатого потолка, стеллажи ломились от книг – фолиантов в тисненых кожаных переплетах, пергаментных свитков, тонких томиков стихов. Пыль лежала повсюду толстым, бархатистым слоем, приглушая краски и контуры.
Воздух был густым, словно драгоценное вино, настоянным на ароматах старой бумаги, выделанной кожи, рассохшегося клея и едва уловимой ноте ладана или каких-то сушеных трав – следы тщетных попыток сохранить знание от разрушительного дыхания времени. Солнечный луч, пробивавшийся сквозь витражное окно, чудом сохранившее несколько осколков цветного стекла, падал на огромный читальный стол в центре зала, высвечивая мириады золотистых пылинок, медленно вальсирующих в неподвижном воздухе. Это было святилище. Святилище забытого знания.