Честь за честь. Сага последнего тлухеди - страница 26
Баранов уж командовал на берегу, а капитан на судне своём. Корабль тот с большими пушками стрелять лишь издали мог и бил по отмели широкой перед крепостию самой, ближе подойти не умея. Меж тем русские крепость и вовсе кругом обложили и по обоим воротам из пушек малых бить стали. Однако уж вечерело.
По густым сумеркам русские пошли на приступ палисада, уж совсем к нему подобрались и поджигать его стали да ворота выламывать. Сами же до сей поры от стрельбы тлинкитской из ружей и фальконетов>52 лишь ранами урон несли. Да тут как раз ранены были офицер их и сам Баранов вместе с ним. А тлинкиты вылазку сделали вниз по реке. Хоть отряд тот был и малым, да в спину нападавшим в темноте ударив, страху на них нагнал большого.
Катлиан, застыжённый горем родичей тех, кто в одном яку с ним плыл, дабы честь свою восстановить, пошёл на ту вылазку с немногими ещё, кто тоже пожелал геройство своё показать. По речке они тихо сплавились к самому морю, а оттуда сзади и ударили. Когда по темноте число неприятеля понять никак нельзя было, многие из нападавших устрашились, а коняги и вовсе побежали. За оными откатились и алеуты, а там и русским отойти пришлось.
Погибло шестеро русских и четверо коняг, а изранено было несчитано. Баранову руку пулей прострелило так, что из неё
и через год доктор осколки кости вынимал. В ту же пору Правитель крепко ругал тоёна конягского за бегство его. Тот же, русские сказывали, всё твердил: «Виноват, Ляксандра Андреич, вперёд не пойду». Тогда правитель подобрел и сказал: «Сам знаю, что вперёд ты не пойдёшь. Так ты хоть назад не бегай». На том все и посмеялись от души.
Заутро тлинкиты начали было обстреливать корабли русские из фальконетов своих, да ни единого раза даже не попали. Зато как ударили пушки русские, кои уже к крепости пристрелялись, то к вечеру стало им ясно, что нового штурма палисад их не удержит, особливо за недостатком пороху и пуль, коих у русских по всему было в изобилии. Потому с новым восходом у тлинкитов опять белый флаг поднялся, и полетели слова о желании замириться, а следом и аманаты пошли один за одним. Тогда из крепости вышло много людей и начали они было ядра пушечные собирать, но русские им того не позволили, а парой выстрелов обратно за палисад загнали.
Днями же аманатов ситкинских набралось больше дюжины, всё детей тоёнских и прочих людей благородных. И пленников алеутских четверых вернули, из коих один был пола мужеска. Одна из тех алеуток сказала, дескать Катлиан послал за подмогой в Хуцнуву. Баранов тогда, подвох заподозрив, повелел ситкинцам укрепление своё покинуть, в иное место перейдя, ежели полного побития своего не желают. Те попросили себе только ещё одну ночь в крепости, чтобы с рассветом двинуться в место, им указанное. Сами же всё ждали подмоги хуцновской, коей так и не случилось. Весь день Катлиан отговаривался всячески и обещал идти по новому утру.