Слайд сменился: иллюстрация зала, где сидят судьи, зрители, участники диспута.
– Рамбан был один против всех, – сказал Вивес, его голос стал тише. – Но он не сломался.
У меня пошли по телу мурашки.
– Он сделал то, чего не ожидал никто, – продолжал Вивес. – Он защищался с абсолютным достоинством и уверенностью. Его аргументы были сильными, логичными, его знания поразительными.
Он поднял руку, будто хотел, чтобы весь зал почувствовал силу этих слов.
– Пабло Кристиани утверждал, что приход Иисуса был предсказан в еврейских текстах, а отказ евреев принять его – это доказательство их духовного падения. Рамбан ответил, что свобода выбора – один из ключевых принципов, данных человеку Творцом. Он подчеркнул, что вера в христианского мессию – это выбор христиан, но этот выбор не должен навязываться другим народам: «Истина не нуждается в принуждении. Она открывается тем, кто ищет её с чистым сердцем и открытым умом».
Вивес продолжал с торжествующим видом:
Кристиани настаивал, что Иисус исполнил все пророчества еврейских текстов о Мессии. Однако Рамбан опроверг это, указав, что многие из пророчеств, таких как наступление эпохи мира, конца войн и страданий, ещё не исполнились:
«Мессия должен принести мир всему миру, а не только отдельной его части. Если пророчества остаются невыполненными, мы не можем утверждать, что Мессия уже пришёл».
Вивес приводил и все новые и новые аргументы Рамбана. Я был полностью захвачен открывшейся передо мной исторической картиной. Наконец, он сказал:
На четвёртый день король остановил диспут. Хайме I был настолько впечатлён речами Рамбана, что произнёс свою знаменитую фразу:
«Никогда раньше я не слышал, чтобы кто-либо так блестяще защищал столь неправильную идею».
Вивес нахмурился.
– На словах Рамбан победил. Но правда в том, что эта победа стоила ему всего.
Он остановился, дав аудитории переварить эти слова.
– Вскоре после диспута начались преследования. Рамбан был обвинён в богохульстве. Несмотря на то, что даже король Хайме признал его интеллект и красноречие, его защита иудаизма стала причиной его изгнания. Он был вынужден покинуть Испанию, оставив свою общину и дом.
Слайд сменился: изображение Барселоны XIII века уступило место картине хаоса и разрушения.
Он посмотрел на аудиторию, как будто просил её разделить с ним эту тяжесть.