.
Экстремизм Фирмика тем более примечателен, принимая во внимание бросающийся в глаза мировоззренческий контраст с сохранившимся под именем того же автора более ранним произведением астрологического характера, которое было написано в духе традиционной «языческой» культуры «Учение» [14]. Ведь тот же император Феодосий Великий, наряду с запретом отправления языческих культов, запретит также изучение и преподавание математики и воспринимавшейся в неразрывной связи с ней астрологии, которой посвящено более раннее языческое «Учение» Фирмика [15].
Вопрос о тождестве авторов этих двух трактатов (автор первого христианин, автор второго – язычник) был предметом обсуждений целого ряда исследований вплоть до конца XIX в., когда было убедительно доказано тождество автора апологического трактата автору астрологического трактата, которое считается с тех пор общепризнанным [16].
Однако решение проблемы тождества привело к еще большему обострению проблемы соотношения двух мировоззрений, к тому же весьма антагонистических в эпоху решительной схватки христианства с язычеством. Впрочем, поздняя Античность была эпохой не только борьбы двух мировоззрений, но и сосуществования и даже взаимопроникновения их специфических форм в рамках единой позднеантичной культуры, представляющего особый интерес при взгляде на это явление с дистанции в полтора тысячелетия. Достаточно привести в качестве характерного примера творчество Нонна Панополитанского, автора двух поэм с языческим и христианским сюжетами.
Впрочем, бросающийся в глаза мировоззренческий контраст языческих верований и христианства может быть попросту поверхностным, поскольку наряду с мнением, что Фирмик написал «Учение» в еще «языческий» период своей жизни, то есть принял христианство уже после написания «Учения» [17], высказывалось также мнение, что автор «Учения» был христианином и во время его написания [18]. Во всяком случае, он был знаком как с библейскими, так и с литургическими текстами [19].
Естественно, что неплохая осведомленность Фирмика с «заблуждениями языческих религий» могла быть связана с тем, что он был посвящен в различные языческие мистерии и был последователем митраизма, как полагает Т. Фридрих. Аргументами в пользу такого утверждения якобы должна быть ссылка в трактате «О заблуждении» (5, 2) на «пророка» митраизма (Зороастра?), равно как и тот факт, что астрология должна была основываться на митраизме