. Но даже если Фирмик не был посвящен в языческие мистерии, он должен был вращаться в кругу римской аристократии, среди которой лица, причастные к таинствам, по всей вероятности, были. Впрочем, вопрос о том, насколько эти посвященные могли быть информаторами Фирмика, остается только гадательным.
Смена мировоззрения, зафиксированного в астрологическом и в апологетическом трактатах Фирмика Матерна, не столь уж резкая, как могло бы показаться на первый взгляд. Во-первых, как было уже отмечено, несмотря на свой подчеркнутый антиязыческий экстремизм, Фирмик Матерн не был «истинным» христианином ни в смысле искренней христианской этики, ни в смысле теоретического христианского мировоззрения: скорее всего, он был христианином, хотя и «честным», но довольно поверхностным (а потому, возможно, и столь радикально выраженным). Во-вторых, уже ко времени написания «Учения» Фирмик Матерн мог находиться в той или иной степени под влиянием христианства (по крайней мере, был знаком с ним, как показывают языковые влияния на «Учение» со стороны Библии и литургики [21].
Интересную оценку трактату Фирмика как с идеологической, так и с эмоциональной точки зрения дает Ф. Ф. Зелинский: в смысле религиозной ненависти это своего рода Анти-Юлиан. «Те же, кого возмущает эта ненависть, пусть прочитают о взрыве еще большей ненависти с противоположной стороны – книгу ренегата неоплатонизма Фирмика Матерна, который в правление сыновей императора Константина написал свою апологию “О заблуждении языческих религий”. Это – новый Арнобий, может быть, даже еще более непримиримый, чем “прежний”. Он призывает прямо к уничтожению эллинских культов, но именно страстностью своего призыва свидетельствует об их жизненности. Куда делись годы Минуция с их человеколюбием? Впрочем, и эта ожесточенность тоже стала уже прошлым. Сегодня, читая Матерна, мы скорее благодарны ему за сведения, которые он сообщает о ненавистных ему культах» [22]. Фирмик – «личность, духовно родственная Тертуллиану» [23].
Как бы то ни было, нелестную характеристику Фирмика как подчеркнуто христианского экстремиста, «первым из латинских писателей сделавшего своей литературной целью насильственное подавление инакомыслящих», можно сделать непригляднее, если учесть, что трактат «О заблуждении» не был подлинно христианским: Э. Норден считает, что Фирмика нельзя считать ни «чистым» христианином, ни «эллинским философом»: это был римский ритор, подвергшийся влиянию восточного неоплатонизма