– Ты прав. Даже зимой надо выставлять охранный периметр. – Михалыч сделал пометку мелком на фляжке. – Руслан, а ты меня удивил! В такие годы и уже бессонница. Кошмары или стареешь?
– Погода плохая. Ноги крутит и кости ломит. Знал бы, что есть Саркофаг…
– Тех, кто знает про Саркофаг, здесь можно посчитать по пальцам на одной руке. А там… – Михалыч ткнул пальцем в небо. – На одной руке фрезеровщика.
Все инстинктивно глянули в потолок, хотя понимали, что речь идет о Станции.
– Я его у Семен Семеновича еле выпросил, когда вернулся с Каспия. – Михалыч сделал глоток, сморщился. – Когда меня вернули с Каспия. Межплеменная резня только закончилась, а новая уже назревала. Нужен был наследник. Вот княгиня про меня и вспомнила. Память у нее, дай бог каждому… была.
Монах опять приложился к фляжке и надолго затих, согреваясь. Дрова в печи наконец занялись и стали гудеть, нагоняя жар. Опять скрипнули по очереди двери. Вошел старший дружинник Филипп. Он нескладно согнулся и тихо зашептал монаху в самое ухо. Михалыч согласно кивнул и отпустил докладчика.
– Уходить будем? – спросил немного осоловевший от тепла Сергей.
– Уходить? Куда зимой можно уйти?
– К Афанасию, – с ходу влез в разговор вернувшийся Алексей.
– У меня кобылы жеребые! Некуда нам зимой идти. И коней погубим, и сами померзнем. А за Афанасием я уже послал. До посевной он со своими толстопузами здесь поживет.
– А потом?
– Потом по теплу, по зеленям… можем пойти с табунами. Не хочу третий раз животинок своих терять, – Михалыч сбросил одеяла на пол. – Наконец-то тепло! Мою комнату бандюги не тронули? Хорошо, пойду спать. И прикажите, чтоб топили всю ночь.
– Петровичу приказать?
– Старая крыса он. Собак отравил, мерзопакостник. Начал на дыбе интересное рассказывать, – Михалыч потоптался, собирая вещи с собой. – А ты, Руслан, сходи в пыточную к Филиппу, запиши наговоры старика. А то опять все перепутают.
– Слушайте, Филипп же внук Рябоконя старшего? Он за отца и за Керчь нам не мстит?
– За отца не мстит. У старого Рябоконя дочка была от молодой жены. Это ее сын, – Михалыч тяжело, с отдышкой поднялся по лестнице.
– Как я и говорил: красивая женщина из некрасивой истории, – резюмировал Сергей после ухода старика.
– Он здесь сколько лет мотается! Уже ноги наверх не тянут. У него этих историй вагон и маленькая тележка.