Именно тогда, словно в насмешку судьбы, пришло это письмо. Конверт из плотной бумаги с тиснёным гербом юридической фирмы "Хартфорд и сыновья". Дэвид разорвал его дрожащими пальцами, не сразу понимая, что держит в руках.
«Уважаемый мистер Карвер. Согласно завещанию двоюродного дяди вашей супруги, Альберта Блэквуда, вам переходит в собственность особняк Блэквуд-холл, расположенный в графстве Эссекс, штат Массачусетс…»
София, прочитав письмо, побледнела. Она вспомнила странные истории, которые рассказывали о её двоюродном дяде – о его внезапных отъездах по ночам, о коллекции странных артефактов, о том, как он запрещал служанкам подниматься на третий этаж особняка. Но выбор у них был невелик – либо принять это неожиданное наследство, либо оказаться на улице с двенадцатилетней дочерью на руках.
Решение далось нелегко. Две недели они обсуждали возможные варианты, но каждый вечер разговоры заканчивались одинаково – у них просто не было другого выхода. Последней каплей стало письмо от управляющего банком с напоминанием о выселении. В тот вечер Дэвид молча положил ключи от квартиры на кухонный стол и начал собирать вещи.
Встреча с местными
Дэвид с усилием распахнул тяжелые чугунные ворота, которые пронзительно завизжали на ржавых петлях, будто живое существо, протестующее против вторжения. За воротами открывалась аллея, обрамленная полумертвыми вязами, их искривленные стволы покрытые лишайником напоминали скрюченные спины стариков. Густые ветви деревьев сплетались над головой, образуя зловещий туннель, где редкие лучи солнца пробивались сквозь листву, оставляя на земле пятна, похожие на кровавые подтеки.
Гравий под ногами хрустел странно гулко, словно под дорогой были пустоты. Дэвид сделал несколько шагов вперед, когда внезапный голос заставил его вздрогнуть:
– Эй, новенькие!
Из-за разросшегося куста бузины неожиданно вывалился мужчина в рваной, когда-то синей униформе почтальона. Его лицо, покрытое неопрятной щетиной, было красно от постоянного пьянства, а мутные глаза с желтыми белками бегали из стороны в сторону. Когда он заговорил, в воздухе распространился тяжелый запах самогона, смешанный с прогорклым дыханием.
– Вы… вы в Блэквуд-холл? – он захихикал, обнажая ряд кривых зубов с зияющей дырой на месте переднего. – Ох, мистер писатель, – он сделал театральный поклон, едва не падая, – вам бы лучше в землянке жить, чем тут. В землянке хоть крысы не разговаривают по ночам!