Из клубов дыма – запах озона, острый, металлический – выплыл дрон. Чёрный, угловатый, без знаков. Только царапины. Но когда я вгляделась – они складывались в знак: Ø.
Он двигался медленно, зловеще точно. Вращаясь в воздухе, он сканировал помещение, и мне показалось, будто он смотрит сквозь меня. Затем остановился в трёх метрах. Красные линзы сверкнули, издав тихий импульс. Я чувствовала его как укол под кожей.
– Ксайя Локк… Ксайя Локк… Код повреждён…
Голос был рваным, как будто его писали фрагментами голосов с разных частот. В нем был оттенок… плача. Ребёнка. Девочки. Меня?
– Повтор… ошибка. Повтор… ошибка. Деталь не совпадает. Фаза разрушена. Ксайя Локк…
Он дёрнулся, словно на секунду потерял управление. И в следующую секунду – зазвучал мой голос. Детский, испуганный:
– Пожалуйста, не трогай его! Пожалуйста! Он не знал!
Я замерла. Я не помнила этих слов. Но они были… моими.
Дрон начал дрожать. Не физически – звук. Вибрация на грани слышимости. Я ощущала её грудной клеткой. Он издал последний, искажённый звук – будто одновременно плакал и смеялся – и взорвался.
Взрыв был направленным, почти бесшумным. Стена почернела, воздух наполнился запахом горелого пластика, крови, озона. Обломки рассыпались по полу, и среди них – чип.
Маленький, серый, мерцающий. Я не знала, почему, но пальцы сами потянулись к нему. Когда я коснулась металла, то ощутила, как по коже пробежал ток. Не физический. Воспоминание. Или его иллюзия.
Я услышала последний отголосок детского голоса:
– Три слова. Помни. Помни. Помни.
Райкер наблюдал издалека. Всегда. Сначала – по инструкции, потом – по личной необходимости. Сейчас – по какой-то странной тяге, которой он не хотел придавать значения.
Она вышла из здания – закутанная в куртку, с опалённой шеей и пустыми глазами. Он заметил, как она сжимает что-то в руке, как будто это было живое.
– Если это она, если всё это не ложь… тогда, может, Лиру ещё можно спасти. Или хотя бы отомстить.
Он прикусил губу. Поднял капюшон. И пошёл за ней.