4. Причина как форма осуществления, как нечто присущее предмету по его устройству, как свойство, детерминанта. Пожалуй, лучше всего иллюстрирует данный род причины явление электричества, даже не наследственность, например. Если есть тела, которым свойственно электричество, стало быть, оно появляется и в какой-нибудь присущей ему форме, т. е. с определенным напряжением, частотой, амплитудой и другими качествами его.
Наверное, две последние причины как непосредственные определяющие явления ближе всего к нашей задаче. Как явления непростые, время и пространство можно попытаться определить и непосредственной движущей, и формальной причиной. Иначе говоря, следует утверждать, что время, как и пространство, вызывается явлениями определенного вида и не вызываются другими явлениями.
Надо только сразу отрешиться от попыток определить, как это часто бывает в философии, материальна причина или идеальна. Мы увидим далее, что такие вопросы незрелые и только запутывают дело. Явление и есть явление, и нам нужно его правильно описать, не обращаясь к начальным и последним причинам и окончательным следствиям, ведь оно находится посередине, возле нас, так сказать, и должно быть описано понятным языком, тогда и будет правильно.
Следует добавить, что по большей части научные и философские рассуждения в книге разделены, специально оговариваются, хотя такое разделение нелегко, особенно в отношении нашего предмета, как уже говорилось. Во многом пока у нас в головах смесь нескольких областей познания. Как их отличить друг от друга? Мне кажется, есть простой критерий. Если текст легко переводится с языка на язык – это наука, если трудно – это философия. Чем труднее, тем больше в нем философии. Поэтому во всем дальнейшем изложении я старался использовать в основном научную аргументацию, а не философскую, хотя иногда отделить одно от другого нелегко. Соответствен и подбор авторов. И по тому же намерению ограничить предмет только научной аргументацией, множество философов, писавших о времени, осталось за пределами книги.
Ученые, о которых мы будем говорить, относятся к тем, которые пытались превратить рассуждения, философствование о времени и пространстве в аргументированную науку о времени, оперировали не пространными речами, а фактами. Они пытались оставаться в рамках общепринятых приемов исследования, стать не оригинальными, но понятными.