Оникс оказался первым мужчиной, который не только не смотрел на
нее похотливым взглядом, а вообще никак не смотрел. Мари была тем
самым единственным посетителем, который пришел на его выставку не
по приглашению агента. Ее внимание сразу привлек этот субъект,
мрачный и направленный исключительно внутрь себя самого. Мать
призывала ее остерегаться художников, фотографов и прочих творцов,
поскольку те рождены были для того, чтобы заманивать в свои сети
моделей и натурщиц, а потом насиловать их; но в скульптурах этого
творца не было ни намека на сексуальность.
Каким-то чудом она пересилила себя и пригласила скульптора на
ужин в недорогой кафешке, тот вяло согласился. Мари ожидала каждое
мгновение, что вот-вот ее ожидания разобьются о Гоморру реальности,
но этот человек все так же не раздевал ее взглядом и не тянул свои
ручищи под столом, чтобы полапать за коленку. Еще несколько таких
свиданий, и Мари решилась предложить скульптору жить совместно. С
таким идеальным экземпляром, думала она, надо сразу брать быка за
рога, пока кто-нибудь пошустрее не присвоил его себе.
Шли дни, месяцы, даже годы, а максимальным проявлением страсти
между этими названными супругами были только пуританские поцелуи и
объятия, да и то редкие. Мари все устраивало, но время от времени
она ловила себя на мысли, что хочет этого самого надругательства
над собой, она хочет, чтобы ее тело воспринималось желанным.
Она перестала рядиться в одежду, похожую на мешок с прорезями
для рук, и забила целую полку косметикой, но ничего не помогало.
Тогда Мари вспомнила тот самый день, когда они впервые встретились,
она вспомнила жеманного агента по имени Стефан, который называл ее
будущего мужа не иначе, как «дорогой» и сделала для себя горькие
выводы. Но, никаких слов о своих догадках она не произнесла и
продолжала жить как прежде.
Где уж ей было знать, что как только она приближалась к Ониксу,
он начинал видеть в ней чудовищ, напрочь отбивавших у него малейшее
желание?
Непросто описать чувства Мари, которые она испытала, проснувшись
от того, что с нее стягивают трусы. Сначала ей подумалось сквозь
сон, что в дом забрался бельевой вор, в следующее мгновение она все
поняла и испытала ужас. Все потаенные мечты, которые она почитала
стыдными и грязными, грозились исполниться прямо сейчас, и Мари тут
же пожалела, что такие мечты вообще закрадывались в ее голову. Она
попыталась вырваться, причитая: «Я не хочу! Не сейчас!»