— Ничего, все будет хорошо, — сказал ей Оникс. Он привстал,
чтобы поцеловать ее через стол. Мари зажмурилась, готовая принять
поцелуй, но в это время вдруг снова приобрела сходство с длинношеим
существом. Оникс отшатнулся и вернулся к своим статуям. Мари,
разочарованная, как ребенок, которому Санта положил уголь в носок,
вернулась к своим текстам. Все же ее душу весьма грел тот факт, что
ее переживания не остались без внимания.
Оникс тоже был доволен собой, размышляя над тем, что эту мерзкую
пугающую пасть подарило твари не что иное, как злость Мари. Длинная
шея обязана, видимо, ее желанию большей дальновидности,
проницательный хитрый взгляд — стремлению видеть настоящие
намерения людей. Откуда же столько колен на ногах?
— Если я поделюсь с ней своим даром, поможет ли это ей? —
спросил Оникс у гидры.
— Сомневаюсь, что она станет прозорливее, — неожиданно честно
ответила ему другая статуя. — Скорее, будет тратить свое время на
второе познание мира, а не свои однообразные статейки. Тогда вы
точно помрете с голоду.
Гидра врезала ответившему монстру хвостом. «Если бы статуя была
все еще из глины, она б разлетелась от такого удара», — подумал
Оникс, наблюдая за грызней своих творений. Пусть цапаются друг с
другом сколько изволят, лишь бы его не трогали. Тем временем он
заметил, что его последний акт творения исчез.
— Вот это номер, — пробормотал он.
— Уже убрал новую статую? Я думала, ты ее еще не закончил, —
сказала Мари. Она стояла за его спиной с окровавленным кинжалом в
руках.
— Что это ты задумала? — насторожился Оникс, указывая на кинжал.
Он внутренне сгруппировался, готовясь к самообороне, хоть и не
понимал, что происходит.
— М? Налью себе кофе, — жена перевернула вверх дном кружку, в
которую тут же превратился кинжал. Оникс испытал слабое облегчение,
но так и не смог окончательно расслабиться. — Тебе сделать?
— Ты же знаешь, я не люблю кофе. За четыре года могла бы и
запомнить.
— Кто знает, вдруг на тебя, наконец, снизошло благословение
кофейного бога, — весело отозвалась Мари. — Все равно дома ничего
нет, кроме кофе.
— Пойду куплю чего-нибудь, — сказал Оникс, натягивая плащ. —
Заодно и пройдусь.
Мари пожелала счастливого пути и отправила мужу воздушный
поцелуй, тот поспешно поймал его рукой. Мари снова умилилась, а
Оникс еле удерживал в руках трепыхающуюся летучую мышь, дико
клацающую зубами. Того и гляди, отхватит нос или ухо, если ее
выпустить. Пожелание жены было полно радушия, так почему же ее
поцелуй обратился очередной тварью? Оникс сжал летучую мышь изо
всех сил, и она растеклась черной кляксой, густой, как сметана.