– Давай поговорим, Айлин. Сядь.
Оглянувшись за плечо, я ловлю на себе напряженные взгляды нескольких амбалов. Они стоят за дверью, чтобы не пугать мою дочь, но чтобы испугать меня.
Регина выходит на звук, но я убеждаю ее, что все хорошо.
Все хорошо, несмотря на разбитый графин, испорченную дорогую посуду и поломанную ножку стола.
– Сядь, – командует муж. Бывший, конечно же.
Я ставлю стул на место и внутренне сжимаюсь, когда Рамис приближается ко мне чересчур близко, но останавливается возле рухнувшего стола и поднимает его. Он безнадежно сломан, придется вызывать мастера.
– Мои люди починят, – обещает Рамис.
Я молчу, наблюдая за его действиями исподлобья. Поправив свое белоснежное шелковое платье, я свожу колени вместе и выжидательно смотрю на Рамиса.
– Красивое платье. Напоминает твое свадебное.
– Не стоило напоминать, – шепчу тихонько. – Теперь оно будет ассоциироваться у меня с тем днем.
– Ты повзрослела, Айлин. Смотрю, наточила свой и без того острый язык.
– Да. После того, как ты его сточил.
Я незаметно сжимаюсь и сцепляю руки в замок до побелевших костяшек. Если бы я заговорила с ним так в свои восемнадцать, то могла запросто разозлить его и получить легкую оплеуху – совсем безболезненную, но жутко унизительную.
– Чего ты хочешь, Рамис?
– Дочь – моя.
Боже, он не спрашивает.
Рамис утверждает.
– Была бы, – поправляю осторожно. – Если бы ты не отправил меня на аборт. Поэтому у тебя нет дочери.
– Довольно игр слов, Айлин. По крови она моя. Завтра утром я заеду за вами, и мы сделаем тест, чтобы уладить вопрос с твоим отрицанием действительности. Будь реалисткой, Айлин: беременность наступила в браке, и отцом могу быть только я.
К сожалению, да.
Потому что на измены, в отличие от Рамиса, я была не горазда.
– И у тебя есть только два варианта, – подводит Рамис.
– Какие же?!
Рамис широко расставляет ноги и смотрит на меня с легким прищуром.
У меня же резко холодеют конечности, потому что я знаю: ни один из его вариантов мне не понравится.
– Первый вариант: быть хорошей девочкой и пойти на компромисс. И быть плохой девочкой, но тогда и последствия будут плохими, Айлин. Для тебя.
– Снова мне угрожаешь, да? – мой голос ломается.
– Ты по-другому не понимаешь.
– Ты по-другому не умеешь!
Вскинув взгляд, смотрю прямо на Рамиса.
Потому что он смотрит на меня уже очень давно, не отрываясь.