– Даждь семо!
Немедля выхватил цедило из его дланей и стал прикручивать к личине противогазной. Закрутив цедило до щелчка, он сотвори полный вдох грудью и удовлетворительно воздохнул, почувствовав, яко дыхати стало гораздо легче.
– Аххх… Тако лучше…
Он же лукаво воззре на Олуха, умыслив супротив него кознь очередную, после чего рече со веселием:
– Ну что ж, поидем, токмо не оставай позаде!
Вдвоем же пустилися ко велиим развалинам еже некогда промышленной зоной звалось, приближася ко строениям первым порушенным, и времем от времени сташа, дабы тела мертвых огледати. Места те бяху мрачны зело, многия тайны и повести храняху в себе, но паче всего Плешивца занимаша не руины цивилизации некогда велицей, а достояние ея. Аднако найти что-либо во окрестностях, идеже бе безопасно сугубо, не представлялось возможным, ибо до них тута все уже обрано бе. И единственно еже интерес представляше здеся, сие бяху трупы недавно убиенных рабов, такожде и костяки, кои все едино ничего интересного при себе не имяху. Впрочем, не зело верно рещи, что мертвецы оные вовсе ничего не имяху и интереса никакого не представляху. Они может и не представляша интерес вещественный для Плешивца, зато даваху ему душевное наслаждение, ведь видети и осматривати трупы тех, кто како-либо ему досаждал, бе истинной усладой для очей его и ума воспаленного. К примеру, ему удалося найти раба, прежде укравшего у него сапоги. Он же умре от того, яко пуля шальная угоди в спину ему и заде орган важный, и по всей видимости он тяжко мучашася, ибо личина его застыла во агонии вечной.
– Неужто тебе утеха есть трупы разглядаючи? – вопроси Олух, приметив яко Плешивец со интересом мертвецов огледает.
– Сие не просто трупы, сие трупы врагов моих. Жаль токмо, что не удалося мне со ними лично расквитатися, – ответствова ему Плешивец, припав на колена пред трупом, а затем нача сдирати с него сапоги свои. И хоть у него уже бяху резиновые сапоги, дарованные Максисом, не хотелося ему свои сапоги оставити на стопах мертвого злодея. А посему реши задарити он сапоги сии Олуху, дабы в доверие его войти.
– На, – кратко промолви Плешивый, вручив во лапы Олуху сапоги свои, отчего тот подивися, ибо прежде Плешивец все токмо себе забирал.
– Благодарствую, – ответствова Олух, взяв сапоги во лапы свои.