Мне исполнилось 93 года, и я часто задумываюсь о том, как же сложилась моя жизнь. Удивительно, но я помню почти каждый момент своей жизни, начиная с самого детства. У меня было два брата, однако оба ушли из жизни ещё в младенчестве.
Когда моя мама ждала третьего ребёнка, меня, к ней пришла цыганка и предупредила её: «Ты должна его купить, иначе он не выживет!» Мама потом сказала мне, что я должен жить долго за всех своих братьев. В день моего рождения мама родила меня в своём доме, но затем была вынуждена выйти на улицу, и ей в окно меня продали. И я выжил! Это просто невероятно, не правда ли?
После этого жизнь моя складывалась так, что всё происходило очень быстро. Я любил музыку и играл на пианино и контрабасе, а также участвовал в струнном оркестре. Ещё я занимался в аэроклубе.
Но вот однажды, когда мы распределялись по группам, я сильно заболел. Это была очень сильная простуда, и меня отчислили из лётчиков и отправили учиться на моториста. Так я стал авиамехаником.
А та группа, с которой я учился в аэроклубе, состояла из ребят моего города. Я знал почти всех лично, и все они погибли. Только один штурман, который жил со мной на одной улице, выжил, но сильно обгорел под Берлином. О судьбе остальных я даже не знаю: где они погибли или пропали.
После окончания школы мотористов старшина эскадрильи Мустафаев выбрал меня, чтобы поехать на центральный армейский склад за обмундированием. Интересно, что азербайджанец Мустафаев выбрал именно Мустафина! Когда мы выехали за имуществом, по тревоге подняли нашу эскадрилью и срочно отправили по назначению, но они никуда не попали – их разбомбили.
С этого момента в моей судьбе начались странности, где я должен был погибнуть, но везде оставался жив! Или вот, я вам рассказывал про то, как мы эвакуировали самолёт с нейтральной полосы, все погибли, а мы с водителем второй машины, с запчастями, остались живы… А вот такая ситуация, когда мы перелетали с одного аэродрома на другой аэродром. Максимум во второй кабине должно быть два человека, а нас там было восемь человек! Разместились как могли: на крыльях, висели, стояли вокруг. И вот мы перелетаем на аэродром, и, не дотягивая до аэродрома, самолёт падает буквально недалеко от взлётной полосы, и в это время я выключаю зажигание во второй кабине, чтобы самолёт не загорелся. Упали, ну, нормально, не сильно покалечились. Пилот молодец, выровнял, посадил самолёт. Но в итоге нам пришлось всей кучей восстанавливать этот самолёт, и мы его практически за ночь сделали, используя всё тот же перкаль, лаки, краски, которые там были. Самолёт был восстановлен. Но в итоге всё-таки мне пришлось в НКВД побывать и за это дело.