Испугавшись нового чувства, я отдёрнула руку и, чтобы скрыть этот нервный жест, притворилась, что зеваю. Рассел кивнул на кровать.
– Располагайся, – и, опередив мой немой вопрос, хмыкнул, – если поделишься со мной подушкой, то я спокойно посплю на полу. Хотя, во Вьетнаме приходилось ночевать и в условиях похуже.
Я слышала про войну во Вьетнаме, но как про что-то далёкое. Во все глаза я уставилась на Рассела. Он снова усмехнулся так, как умеет только он, одним правым уголком губы.
– Ложись спать, Лиза. Как-нибудь потом расскажу тебе про Вьетнам.
Я с готовностью забралась под одеяло. Веки и правда отяжелели, и то, как Рассел устраивается на полу, я слышала уже как сквозь туман.
– Рассел? – из последних сил перебарывавший сон позвала я.
– Да? – отозвался он с пола.
Я зевнула так, что чуть не вывихнула челюсть.
– Мне очень нравится твой Харлей. Сколько в нём лошадей?
Рассел негромко рассмеялся.
– Он действительно крутой…
Сколько лошадей в Харлее Рассела я узнать не успела, потому что уже крепко спала.
***
Сон всё никак не приходил к Расселу. Растянувшись на жестоком ковровом покрытии, мужчина сверлил взглядом потолок.
Сегодня он украл ребёнка. В своём ли он уме?
Рассел повернул голову и нашёл взглядом сопящую на кровати девочку. Неровно остриженные русые волосы, острые локти и подбородок. Сейчас она выглядела такой спокойной и умиротворённой. Совсем не так, как днём на заправке. Пол Саймон пел, что в чёрно-белом цвете всё выглядит хуже. Но сейчас, в монохромной темноте отельного номера, девочка выглядела как обычный, счастливый ребёнок.
Рассел скинул с себя кожаную куртку, которой укрывался и резко сел. В груди защемило так, что он едва не расплакался.
Это было что-то новое. Рассел не привык давать волю чувствам. За прошедшие три года не было такой возможности. Он привык таиться и убивать, убивать и таиться, и так по кругу. А сейчас, будто каждая клеточка его организма вопила ему: «Защити её, позаботься о ней».
Рассел не мог вернуть девочку обратно на эту ужасную заправку. Обратно в её ужасную жизнь.
Девочка пошевелилась и еле слышно что-то пробормотала во сне.
Рассел бесшумно поднялся на ноги, натянул куртку и выскользнул за дверь.
Заправка в предрассветный час встретила его тёмными окнами. По дороге стелился туман, окутывающий обшарпанное строение лёгким белым покрывалом. Дорожные знаки и рекламные щиты казались размытыми, как будто были видны сквозь сон.