– Ой, страшно, страшно! – Тима закрыл лицо ладошками.
– Ты слушай дальше, вот где будет страшно, – пообещала Лада. – Или спать пойдешь?
– Нет, рассказывай, рассказывай, хочу узнать, что с Агнис дальше станет.
– Ну, слушай тогда. Вскочила Агнис, обернулась, глядь, а ель-то – живая! В коре древней проглядывают черные глаза с веками тяжелыми, нос – кривая сломанная ветка, а пониже – косой рот, весь в трещинах. Стоит, трясет грозно ветками мохнатыми, того и гляди ударит. Упала тогда Агнис на колени и заревела пуще прежнего. И сжалилась тут ель вековая, перестала кричать и грозить, обняла Агнис нежно своими ветками и говорит: – «Ты кто такая и откуда здесь взялась, и чего ревешь, как медведь шатун?». И отвечает ей Агнис – «Батюшка должен был еще вчерашнего дня вернуться, а его все нет и нет, видать распутица из города не пускает, еда моя закончилась, вот я с голоду и пошла в лес за шишками, хоть орехов поесть, и заблудилась. Вот вернется батюшка, а меня-то дома и нет. Боюсь, как бы его удар не хватил, оттого и плачу». Подняла тогда ель брови деревянные от удивления: – «Значит, не за себя плачешь, не себя жалеешь, за отца своего беспокоишься? Зовут-то тебя как?». «Агнис». «Ладно, Агнис, так и быть, помогу тебе домой вернуться. Но при одном условии – и ты мне тоже поможешь». Вытерла тогда слезы Агнис, приободрилась – «Все сделаю, только бы домой попасть до возвращения батюшки. Говори свое задание». И поделилась ель с Агнис своей бедой – «Поселились под корнями моими гномы подземные, зловредные. Копают, черти, ни дня продыху, все уже перекопали, скоро земли подо мной не останется, а мне без земли не жить, где ж я воду буду брать, если землицы подо мной не будет? А все из-за жилы золотой, что проходит прямиком подо мной, аж на версту простирается жила та, золотая. Понимаешь, копали бы они не так глубоко, я бы сама с ними справилась, ведь мои ближние корни толстые и очень сильные – перемололи бы гномов в секунду. Но туда, где копают гномы, доходят только мои дальние корни. Они тоненькие, слабенькие, никак им не справиться с гномами. Молю тебя, изведи тех гномов, отвадь их от меня. Тогда и путь домой укажу, тут недалеко по прямой. Вижу даже его с высоты, домик твой скромненький». Призадумалась тут Агнис над задачей непростой, пораскинула мозгами, и, видно, придумала что-то. Подняла с земли свою корзину с шишками и заявила бесстрашно – «Готова я, указывай путь к гномам подземным». А ель ей и говорит – «Оставь корзину здесь, зачем она тебе в подземелье?». «Чтобы белки шишки за минуту растащили? Нет уж, слишком долго я их собирала, чтобы белкам раздарить. С собой заберу!» – ответила ей Агнис. – «Указывай путь в подземелье!». И дрогнула вдруг земля под ней, зашевелились корни, задвигались, ходуном заходили. И разверзлась земля перед ней, и открылся вход в подземелье страшное, в темноту неизвестную. И шагнула туда маленькая Агнис, и сомкнулась над ней земля мгновенно, закрыв солнечный свет. И оказалась она в полной темноте. Побрела наощупь вниз по ступеням скользким земляным, и вскоре увидела свет зеленый и залу круглую, большую. То был свет от кристаллов подземных, коими гномы освещали свои земляные работы. Кристаллы следовало ударить посильнее друг о дружку, тогда и появлялся в них свет. Затаилась Агнис в нише стенки земляной прямо перед залой, смотрит оттуда скрытно, видит – гномы там в колпаках полосатых трудятся, копают, рубят тонкие корни несчастной ели, золото целыми кусками достают из-под земли. Складывают золото в корзины, а другие гномы на веревках тащат корзины дальше в тоннели узкие, во владения свои подземные. Радуются, смеются безудержно, что богатство такое выпало на их долю, и работают, работают, не зная усталости. И не думают о том, что высохнет скоро ель вековая над ними, лишится жизни дерево красивое из-за жадности их гномьей… Ну все, Тимоша, остальное завтра расскажу, спать тебе пора, глаза уж, вон, закрываются.