Прислоняюсь лбом к холодному липкому краю холодильника. Медленно возвращаюсь в комнату, сажусь перед Ней на корточки и кричу шёпотом, как охрипший от воя пёс, чтобы не услышали соседи:
– Зачем? Зачем?! Зачем ты опять это сделала?!
3.
Знаю, что завтра-послезавтра на новостных порталах появятся объявления о пропаже человека (старушки или скорее всего ребёнка). Дадут описание, в чём был человек, его фотографию, возраст, куда ушёл и где примерно его видели в последний раз. Так бывает всегда, когда Она ест вне дома.
Я раскачиваюсь, сидя на полу, пытаюсь угомонить бешено стучащее сердце. Я сержусь или напуган, сам не пойму.
Она отвечает невинным заискивающим взглядом.
– Я же говорил тебе. Я же предупреждал, – рычу. – Этого нельзя… ты что не понимаешь? Это плохо. Это незаконно! Тебя найдут! Меня найдут. И тогда всему конец…
Меня не отпускает ощущение, что разговариваю с пятилетней девочкой, которая не знает жизни, а не со взрослой женщиной с сиськами третьего размера. Она как будто читает мои мысли, прижимает руки по сторонам от груди. Они слипаются, образуя длинную расщелину, они смотрят на меня острыми сосками. Она сжимает их сильней, задирает голову, показывая свою беззащитную гладкую шею. Вытягивает ко мне сложенные запястья, будто ждёт, чтобы я надел на Неё наручники. Всё это похоже на грёбаный цирк. И я злюсь.
Хватаю Её за волосы и тащу на кровать. Я не буду Её бить, я не смогу поднять на Неё руку. Всё наше взаимодействие не выходит за рамки сексуальной игры. Поэтому дальше всё, что я могу сделать: швыряю Её на кровать, ставлю на колени, задираю Её задницу повыше и трахаю. Жëстко, шлëпаю яйцами по Её ляжкам. Хриплю надсадно. Засаживаю, как можно глубже, чувствую, как головка члена бьётся о что-то внутри Неё. Она скулит и воет от боли. Мне тоже больно. Это не то, что я хотел бы чувствовать с Ней, не то, что я хочу от Неё. Но я должен Её наказать!
Иду в ванную. Опять, но уже без чувства удовлетворения. Смотрю на себя в зеркало: бледное лицо, красные глаза, вены вздуты на висках и шее. Осторожно омываю порванную и саднящую крайнюю плоть. Чувствую пустоту, горькое и беспощадное чувство разочарования. Как я докатился до такой жизни?
4.
Утром решаю поговорить с Ней серьёзно. Мы сидим за столом. Она пьёт из пакета через трубочку. Я уже привык к этому зрелищу. Ем свой бутерброд и поглядываю на Неё хмуро. Напоминаю себе, что должен быть строгим, непреклонным. Но Она так чертовски соблазнительна! Сидит голая, сияющая, словно перламутровая, в сумраке квартиры ослепляет своей белизной. Губы красные от крови. Я теряюсь, не могу собраться, не могу настроиться.