Она строила свой мир из мужских инстинктов. И мужских слабостей.
Не просила – дозволяла.
Не соблазняла – давала почувствовать возможность. Получить хоть что-то.
Не владела – управляла без усилий. Без движений.
Она читала желания с точностью хирурга, извлекая нужное движение души – и оставляла после только пустоту. Иллюзии, которые мужчины принимали за любовь. Или за шанс. И сами дарили ей власть. Над собой. Бритва манипуляций.
Он ждал. Не спешил. Он изучал её ходы, как в шахматной партии: повторы, шаблоны, фальшивые атаки. Он видел её механику, её программу – и за точностью жестов угадывал пустоту. Изысканную. Холодную. Умную. Пока он не вступит в игру.
Она была безжалостной.
Без истерики, без крика, без яда. Просто без всего человеческого. Она не врала. Её не касались чувства. Она действовала как машина, выверенная на обольщение, натренированная до совершенства. Она никогда не ошибалась.
И всегда исчезала в тот момент, когда её начинали воспринимать как реальность.
Он всматривался в её лицо. Изучал линии, тени, повороты головы. Он считывал миллиметры, и чем дольше смотрел – тем отчётливее видел: перед ним не человек. Совершенная форма. Завершённая фигура. Но без искры. Без жизни. Мозг в ледяном совершенстве. Подача. Форма. Функция.
Без случайности.
Без тепла.
Без права на сбой.
Она была завершённой, но не живой. Не здесь.
Как произведение искусства, выточенное дьяволом – для поклонения, не для любви.
Он знал, что готов. Следующий ход – за ним.
Он устроил «случайную» встречу в кафе. Она сидела у окна. Рядом – бокал с вином, пальцы едва касались тонкой ножки. Взгляд – в телефон, привычный, сосредоточенный. Он подошёл к стойке, заказал кофе. Сделал вид, что заметил её только сейчас.
– О, привет. Какое совпадение.
Она подняла глаза. Мгновение – и в них что-то дрогнуло. Легчайший сбой в системе. Потом – безупречная улыбка, отточенное выражение участия, дружелюбия, грации. Тонкая грань. Холод. Приязнь.
– Правда? Мир совсем тесен.
Она пригласила его за стол. Голос – музыкальный. Смех – как шелест шелка. Она смеялась в нужные моменты, касалась его руки, точно выверяя границы допустимого. Но в её прикосновениях не было ни тепла, ни холода. Пальцы – как тонкие щупальца ледяной воды. Её глаза – неподвижные, тёмный лёд. Пугающе бездонные.
Он слушал её голос, ловил паузы, наблюдал, как она оформляет своё присутствие. Она флиртовала автоматически. Как будто играла сцену, которую репетировала десятки раз. Блестяще. Но без настоящего.