Сергей промолчал. Делал вид, что слушает. Но думал о своём. Опыт подсказывал – дать ей проораться минут пятнадцать, и всё. Батарейки сядут. Не вечный же двигатель, в самом деле. Хотя эта жирная, необъятная машина, питающаяся завистью, злобой и хамством, работала стабильно. Почти без перебоев.
Сергей молчал. Виноватый вид, глаза в пол. А Миля – полная сил – вбивала рык прямо в перепонки. Там был весь набор: злоба, зависть, истерика, уколы, гниль. Всё, кроме радости за подругу. И уважения к мужу. Вой оборотня после неудачной охоты.
– У них две квартиры в Москве, куча бабла в банках и на карточках! Шмоток дорогих полные шкафы, машины крутые у этих аферистов, а сейчас и иностранная недвижимость будет, гражданство эмиратское светит, пенсию будут там получать огромную. Так Галя мне сказала. А сами всего лет десять, как переехали к нам из своего нищего степного аула, кочевники, а туда же – успешные хозяева жизни! С нашим гражданством! Узнать бы, кто его им дал! Вот как же так, скажи мне Сергей, или как тебя там сейчас называть, а? – жирные губы Мили собрались в мясистую полоску, подбородок слегка приподнялся. – Дубина проклятая, жизнь мою под откос пустил!
Сергей молча сглотнул, понимая, что Миля не ждёт ответа, а вопросом даёт себе возможность ответить на свой же вопрос.
Глаза болотного цвета буравили мужа, и она продолжила уже с плохо скрываемой ненавистью.
– Этот Миша, или как его там на их курлы-мурлы, свою поганую туземную жрачку впаривает в своих ларьках всяким наивным, кто по экзотике скучает. Ещё, наверное, палёной водкой, или чего хуже, наркотиками втихаря торгует в своих магазинчиках. Надо бы куда надо заявить. А Галя, эта, вся такая жирная, расфуфыренная и модная, со своим левым, точно купленным дипломом врача в частной клинике работает, богатых лохов шаманит дорогими лекарствами. А ты им помогаешь богатеть. Бесплатно! Нет, не бесплатно! За мой счёт! За счёт моего здоровья, нервов, времени, и денег, в конце концов!
Сергей принял задумчиво-озабоченный вид. Во время многосерийной маорийской хаки с местным матерным колоритом, исполняемым Милей уже который год семейной жизни, способной своим резким голосом играючи переорать команду регбистов All Blacks, надо было молчать и слушать. Стоя. Как он сам любил говорить, но так, чтобы сказанное не дай бог, не дошло до Мили, всегда включал режим «Серый слушает, да не слышит», доведённый им до совершенства. Чтобы сохранить остатки личности.