Я попытался продрать глаза и сразу пожалел о принятом решении. Свет от светодиодной панели ударил мне в сетчатку, вызвав короткий шок и боль, отчего я слегка застонал.
– Оскар? – услышал я рядом с собой обеспокоенный голос матери. – Оскар, ты что-то сказал? – Беспокойство в ее голосе нарастало.
– Ммм… – лишь смог выдавить из себя я, пытаясь сказать ей, чтобы она выключила источник света.
– О мой бог! – воскликнула моя мама, и я услышал отдаляющийся топот. – Он проснулся! – совсем вдалеке услышал я.
Кто проснулся? И что за противный звук кардиомонитора, словно мы в больнице? Мы что, кого-то здесь навещаем? Или с мамой что-то случилось? О нет. Точно. С мамой беда.
Я попытался продрать глаза во второй раз, и мне понадобилась секунда, чтобы мозг обработал картинку, которую ему передали глаза. Маленькая комната с белыми стенами, потолком и кафельным полом в таком же цвете. В углу стояло белое кресло с ручками, которое казалось мне очень неудобным. На окнах висели белые жалюзи, которые были в открытом положении и делали эту и без того светлую комнату еще светлее. Я оглядел себя. Я лежал на кровати под каким-то бледно-голубым одеялом, рядом с кроватью было еще одно белое кресло, похожее на то, что в углу. Повернув голову влево, я увидел тот самый ненавистный мне кардиомонитор. Стоп, он что, подключен ко мне? Это что за чертовщина? Адреналин от увиденного в моем теле помог мне принять сидячее положение. Ошибочное решение, так как у меня сразу же заболела голова. Я машинально потянулся к ней и нащупал какой-то странный бугорок с правой стороны под волосами. Я знал, что так зарастают раны, превращаясь в шрамы.
– Доктор, это же хорошо? – услышал я вновь голос матери. На этот раз он приближался.
– Сейчас посмотрим, – услышал я грубый мужской голос, который доносился из коридора, дверь в который была оставлена открытой.
В дверном проеме показались оба: мама, одетая в повседневном стиле, но скинувшая килограммов десять, и высокий мужчина, одетый в зеленую униформу хирурга.
– Оскар! – воскликнула радостно мама, увидев меня сидевшего и опешившего на кровати.
– Подождите. – Хирург выставил перед ней руку. – Это может быть опасно для него. Дайте мне его сначала смотреть.
– Хорошо-хорошо, – покорно кивнула мама, посмотрев на меня полными слез глазами.