Евгений Онегин - страница 5

---

---

За  лес  и  сало  возит  нам,

Всё,  что  в  Париже  вкус  голодный,

Полезный  промысел  избрав,

Изобретает  для  забав,

Для  роскоши,  для  неги  модной,  —

Всё  украшало  кабинет

Философа  в  осьмнадцать  лет.

XXIV

Янтарь  на  трубках  Цареграда[40],

Фарфор  и  бронза  на  столе,

И,  чувств  изнеженных  отрада,

Духи  в  гранёном  хрустале;

Гребёнки,  пилочки  стальные,

Прямые  ножницы,  кривые,

И  щётки  тридцати  родов

И  для  ногтей  и  для  зубов.

Руссо[41]  (замечу  мимоходом)

Не  мог  понять,  как  важный  Грим[42]

Смел  чистить  ногти  перед  ним,

Красноречивым  сумасбродом  (6).

Защитник  вольности  и  прав

В  сём  случае  совсем  не  прав.

XXV

Быть  можно  дельным  человеком

И  думать  о  красе  ногтей:

К  чему  бесплодно  спорить  с  веком?

Обычай  деспот  меж  людей.

Второй  Чадаев[43],  мой  Евгений,

Боясь  ревнивых  осуждений,

В  своей  одежде  был  педант

И  то,  что  мы  назвали  франт.

Он  три  часа  по  крайней  мере

Пред  зеркалами  проводил

И  из  уборной[44]  выходил

Подобный  ветреной  Венере[45],

Когда,  надев  мужской  наряд,

Богиня  едет  в  маскарад.

XXVI

В  последнем  вкусе  туалетом

Заняв  ваш  любопытный  взгляд,

Я  мог  бы  пред  учёным  светом

Здесь  описать  его  наряд;

Конечно  б  это  было  смело,

Описывать  моё  же  дело:

Но  панталоны,  фрак,  жилет,

Всех  этих  слов  на  русском  нет;

А  вижу  я,  винюсь  пред  вами,

Что  уж  и  так  мой  бедный  слог

Пестреть  гораздо  б  меньше  мог

Иноплеменными  словами,

Хоть  и  заглядывал  я  встарь

В  Академический  словарь[46].

XXVII

У  нас  теперь  не  то  в  предмете:

Мы  лучше  поспешим  на  бал,

Куда  стремглав  в  ямской  карете[47]

Уж  мой  Онегин  поскакал.

Перед  померкшими  домами

Вдоль  сонной  улицы  рядами

Двойные  фонари  карет

Весёлый  изливают  свет

И  радуги  на  снег  наводят:

Усеян  плошками[48]  кругом,

Блестит  великолепный  дом;

По  цельным  окнам  тени  ходят,

Мелькают  профили  голов

И  дам  и  модных  чудаков.

XXVIII

Вот  наш  герой  подъехал  к  сеням;

Швейцара  мимо  он  стрелой

Взлетел  по  мраморным  ступеням,

Расправил  волоса  рукой,

Вошёл.  Полна  народу  зала;

Музы́ка  уж  греметь  устала;

Толпа  мазуркой  занята;

Кругом  и  шум  и  теснота;

Бренчат  кавалергарда[49]  шпоры;

Летают  ножки  милых  дам;

По  их  пленительным  следам

Летают  пламенные  взоры,

И  рёвом  скрыпок  заглушён

Следующая страница

---

---