Союз Азизовых был прочен и вполне благополучен. Старшая дочь Алуа держала несколько меховых салонов. Младшую, Анару, Икрам Байрамович прижил от секретарши-кореянки еще в бытность послом в восточноевропейской стране, где на каждого жителя в год приходится два центнера болгарского перца.
Как и положено обманутой жене, Саида Исмаиловна узнала об этом последней. Донесла на изменщика сотрудница министерства иностранных дел, дальняя родственница мужа.
– Почему раньше не доложила? – строго спросила Саида Исмаиловна.
– Я сама недавно узнала… Клянусь, Саида апай[1]!
– Какая я тебе апай!
Поить доносчицу чаем Саида Исмаиловна не стала: много чести. Зато вознаградила по-царски. Постояла в раздумье и вытянула из гардеробной вешалку с итальянским пальто, на котором болталась этикетка. В зимней Астане в такой легкой одежде все равно не прогуляешься. Да и не ходила Саида Исмаиловна пешком, находя это унизительным для аристократки, каковой сама себя считала.
Выпроводив ябеду, Саида Исмаиловна величаво подняла телефонную трубку. Муж в этот час уже должен был выйти с одного из нудных, но обязательных для посещения заседаний в правительстве.
Дома ему, мгновенно переставшему походить на свой парадный портрет, она в самых оскорбительных выражениях предложила связь немедленно разорвать, девочку у кореянки изъять и поместить в семью. В противном случае пообещала устроить мужу небольшой домашний ад. А если станет упорствовать, то и большой. И пусть кореянка спасибо скажет, иначе запросто бесславно вернет ее в Уштобе – луки-чесноки сажать. Саида Исмаиловна передразнила корейский акцент: «Люки-цесноки сазать».
У Икрама Байрамовича люто зачесались кулаки. Жаль, положение не позволяло до черных синяков измордовать это надменное, с тонкими чертами лицо. Лишен он этой услады, доступной даже самому последнему козопасу из родного села Ават, – бить жену смертным боем, ногами, ногами!
В случае с полукорейской девочкой сыграла роль широко известная в узких кругах история с незаконнорожденным сынишкой казахского классика. Писатель, сменивший пару жен, угомонился в союзе с грозной профессоршей филологии Наилей Садыковной. И сплетница-соседка донесла той, что где-то во дворах Малой станицы бегает незаконный писательский сынок, не подозревая, какие тучки уже сгущаются над его крупной головой. Неверному романисту был выставлен ультиматум – любовницу в отставку, ребенка отбить и водворить в писательскую квартиру. Сами воспитаем!